люди Скрябина. Ну, они и решили на меня всё свалить, а не вышло — алиби у меня. Потом, конечно, с отцом разговор на повышенных был, но я сразу в отказ. А там ещё улики на них всплыли: кто-то на диктофон умудрился часть их разговоров записать. А с отцом отношения и дальше не складывались — он всё докапывался до меня: то не так свистишь, то низко летаешь.
— Да, кучеряво вы здесь живёте.
— А что ты хочешь: большой город — большие проблемы, — философски ответил Дмитрий,
— Я уже говорила, что мои папанька с маманькой бизнес нехилый в Балашове держали, — усмехнулась Жанна. — Была единственной чадушкой в семье. Образование по высшему разряду, наряды — какие хочешь, два раза даже в Китай с ними ездила — типа, они по делам, а я стажируюсь в знании китайского.
— Это ты когда успела? — удивился Соловьёв.
— В двадцать пятом и двадцать шестом, летом. В их глазах я была пай-девочка из «золотой молодёжи» да только хрен там — интернет никто не отменял. Ну и захотелось нырнуть во все тяжкие. Сначала «косяки», потом «кекс» вот с этим, вот, товарищем на пати, — кивнула она на Димку — а дальше просто не успела скатиться по наклонной. Чума, как ни странно, помогла.
— А что так о родителях плохо? — удивился Андрей.
— Понимаешь, они откупались от меня. У них никогда не было времени даже толком пообщаться — деловые встречи, бизнес, званые мероприятия. Даже в Шанхае со мной рядом ходила их местная переводчица.
У Насти с Лизой таких приключений не оказалось, как и у остальных, Оксана с Виктором практически слово в слово повторили свой рассказ о трагических событиях, чем вызвали сочувствие и остальных.
— Может и ты нам расскажешь, откуда у тебя седина? — усмехнулся Соловьёв. — А то как-то нечестно выходит.
— Да без проблем, — согласился Андрей. — Это после боя с «шоколадками». Мы, сорок один доброволец, вышли врукопашную…
По мере повествования у большинства присутствующих вытягивались лица. Маша вообще побледнела и сидела с каменным лицом, а в конце рассказа даже всплакнула.
— Да, командир, это мы тут хрен знает чем занимались, а ты… — Димка махнул рукой.
— Так, народ, есть ещё один момент, — Федотов решил сменить тему разговора на более позитивную. — Давайте определимся в плане «любовь-морковь». Я на днях разговаривал с начальством об Оксане с Витей. Полковник дал добро на регистрацию вашего брака, но… не афишируйте свои отношения перед подчинёнными, хорошо?
— Андрей, ещё раз спасибо, — Виктор пожал ему руку — и приказ понятен. Но мы и раньше-то особо никому не говорили…
— А чё, так можно, что ли? — удивилась Жанна. — А то мы, знаешь, тоже не против.
— Не волнуйся, насчёт комсостава руководство не будет особо вставать в позу, но это не значит, что можно менять партнёров как перчатки. Узнает, голову всем снимет. Ладно, если больше вопросов нет, давайте по комнатам — время позднее, а завтра выходного нет.
Пока народ потихоньку забирал стулья и выходил их комнаты, Андрей подошёл к окну, чтобы проветрить помещение перед сном.
— Слушай, Андрюха, а что там сегодня за кипиш с Власьевой был?
— Какой-то отставник решил, что ему можно всё, — тот ответил не оборачиваясь.
— А когда нам с Жанной можно будет… ну, зарегистрироваться?
— Вам отдельной комнаты всё равно пока не светит, — усмехнулся Андрей. — Даже в новой общаге. Насколько я в курсе, там примерно такое же количество двухместных комнат. Пока терпите, а там посмотрим.
27 января 2028 года. г. Саратов. Утро
Утреннее построение было омрачено новым ЧП. Если завтрак состоялся по плану и в этом была заслуга Веры Андреевны — Клару Генриховну ещё вчера отвезли в госпиталь, то на развод прибыл подполковник Соловьёв и… Арестовал Власьеву. Просто заставил выйти из строя, и к ней сразу же подошли двое эсбэшников, взявших её под руки и уведя в сторону чёрного внедорожника. Андрей попытался возразить, но напоролся на жёсткий опор Соловьёва. Димка без лишних вопросов взял шефство над Машиным взводом, а Федотов, сразу после построения пешком отправился прямиком к Скрябину.
За час ему удалось добраться до Штаба и неслыханно повезло, что полковник был на месте. Собирался отъехать, но кого-то ждал — тут Андрею просто повезло.
— Тарщ полковник, разрешите войти? — нарочито официально попросил он аудиенции, постучав в дверь кабинета — ординарец отсутствовал на своём посту.
— Андрей? Здравствуй! Входи, конечно, — добродушно пригласил тот. — А что опять за официоз?
— Евгений Максимович, вы в курсе вчерашнего ЧП?
— Да, а что опять что-то случилось? Я смотрю, ты чем-то взволнован.
— Сегодня утром арестовали сержанта Власьеву. На мои вопросы подполковник Соловьёв обругал меня перед строем. И больше ничего. Поэтому я здесь.
— Даже так? Он что, берега попутал? — Скрябин забарабанил по столу пальцами. — Ладно, посиди здесь, я сейчас… — он встал из-за стола и вышел из кабинета.
После нескольких минут ожидания, Скрябин возвратился, присел в своё кресло и ещё минуту просто молчал. Андрей хотел было спросить полковника, но тот предостерегающее поднял руку:
— Выдержки тебе не занимать, чего не скажешь о Соловьёве. Вот сейчас он сам явится, и мы с тобой выясним причину его такого странного поведения. По мне, так он хватил лишка — так нельзя поступать. Хорошо, что он сейчас поблизости — долго ждать не придётся.
Через пять минут в кабинет постучали, и начальник СБ бодро вошёл внутрь.
— Ну, Игорь, что за тридцать седьмой год ты устраиваешь среди юнармейцев?
— Власьева арестована по подозрению в организации массового отравления военнослужащих, — нарочито официально ответил тот.
— Разрешите задать вам несколько вопросов, тарщ подполковник?
— Задавай, — Соловьёв уселся в свободное кресло.
— Первое, Власьева Мария Юрьевна была проверена на благонадёжность ещё до направления к нам в качестве рекрута?
— С козырей заходишь? — метнул он недобрый взгляд на Андрея. — Ну, была. Проверка ничего не дала.
— Второе, что за личность была вчера в качестве следователя от вас? Ни звания, ни должности, только хамство и угрозы.
— Это кто у тебя там такой выискался? — сдвинул брови Скрябин.
— Воробьёв Геннадий Дмитриевич. Бывший опер УГРО. Я привлёк его в помощь, как опытного спеца, а
