таких маленьких рук? Вот и приходится сразу записывать из головы на нотный лист. Сыграть пока что не смогу. Вот к моему возвращению домой возможно уже изготовят инструмент, подходящий для детских рук. Я очень на то надеюсь.
На публике мы отлично работали тандемом с тётушкой, а вот зато дома до хрипоты спорили о её книге. Я высказывал ей своё видение, а она излагала свой авторский подход. Часто мнения не совпадали, и мы продолжали приводить доводы в пользу своей позиции.
Людмила часто выступала в роли силового рефери, растаскивая нас в разные стороны ринга. Мне доставляли удовольствие такие споры, и я зачастую преднамеренно их провоцировал. Ещё полгода назад Леночка бы ни за что не осмелилась мне возразить, а уступала бы как вода, и лишь потом возвращалась бы тихой волной.
Теперь же она твёрдо стояла на своих позициях и пыталась отразить все мои атаки. Иногда даже переходила в контрнаступление. И я очень позитивно такое оценивал. Вечером за день до отъезда я поведал ей всю свою провокационную стратегию и для чего это делал.
Пришлось пережить битву на подушках, которую затеяли по этому поводу. А Людмила благоразумно не вмешивалась, выступив в привычной роли рефери. Даже присудила мне победу по очкам, так как плотно зафиксировать девушку не смог, а применение болевых приёмов даже не рассматривал.
Людмила похоже давно догадалась о наших далеко не родственных отношениях, во всяком случае с моей стороны. И снова развела нас по противоположным сторонам ринга. Конечно, это обычная платоническая влюблённость, учитывая реальную разницу в возрасте. И в том, и в другом смысле.
Для неё я малолетний племянник, с которым можно поиграть во взрослые куклы. Забавный и очень ершистый, но прилагающий усилия быть милым и внимательным. А мне она представляется юной девушкой, только вступившей во взрослую жизнь, отчего вызывает покровительственно-нежное отношение и даже любовь.
Жаль, что нам вновь предстоит расставаться, но рано или поздно, а возвращаться домой необходимо. Да и ей возможно вскоре встретится хороший парень – её ровесник, который сможет сделать её счастливой. А иначе пусть сам заранее готовит себе верёвку и кусок мыла, я не буду с ним так добр, если хоть в чём-то обидит Леночку.
Интерлюдия. Институт кибернетики АН УССР.
Кабинет Глушкова.
Послышался стук в дверь и открывшийся проём просунулась голова.
- Входи Борис. Не стой там, – пригласил Виктор Михайлович. – Есть что обсудить по результатам неожиданной поездки. Всё под грифом секретности, так что хорошо прикрой двери и проследи, чтобы нас не слышали.
- Добрый день, Виктор Михайлович. Только что узнал, что вы в институте и сразу поспешил сюда. Тут накопилось столько вопросов за время вашего отсутствия, а вас сорвали в Москву в самое горячее время. Я тут крутился буквально за двоих, но не смог все разгрести. – посетовал Борис. - Такой необычайно важный был вызов?
- И не говори. Мне ничего не сообщили, но приказали срочно прибыть. Был у Самого, немцы хотят производить персональные вычислители на базе нашего микропроцессора. Вот нам продемонстрировали рабочий образец, – рассказал Глушков. – Из-за этого весь сыр-бор и разгорелся.
- Как немцы? А откуда у них наши микропроцессоры, и как успели так быстро освоить и разработать рабочее решение? Что-то совсем не вяжется. Такая высокая секретность, а образцы оказались за границей, - с удивлением поднял брови Борис.
Да, это я оговорился: наши немцы – восточные, а разработка наша – советская. Только выпускать станут у них. Так будет быстрее, как утверждают. А опытные образцы, так помнишь тот десяток, что у нас забрали комитетские? Мы ещё удивлялись на кой им чёрт непроверенные кристаллы, – пояснил хозяин кабинета. – Мне теперь и другое понятно, только об этом никому ни слова, ни полслова. Мне кажется, что нам оттуда и высылали документацию. Представлял разработку молодой парень. Очень толковый, но он больше работает в области литографии и создания техпроцессов. Прочёл его научные статьи, и одну неопубликованную. Посмотрел и только облизнулся на образцы динамической памяти, изготовленной по новому техпроцессу. Ты не поверишь в её емкость, но смело умножай в десять раз. На кандидатскую работы точно тянут, если не на докторскую. И он их сам писал, я с ним несколько раз беседовал. Копался он с электроникой умело, ничего не скажу. Но вот не верится мне, что это его разработка. Абсолютно непривычный подход к проектированию. Да и учится всего на втором курсе Университета, правда работает там на кафедре младшим научным. сотрудником.
- Всё равно непонятно Виктор Михайлович, Откуда ж немцы про то прознали? И намного раньше нас? – удивился Борис.
- Так они узнали от другой нашей знаменитости, который у них гостил всё недавнее время. Сам небось читал про то в газетах. Всю ГДР на уши поставил, и не только их одних. Весь остальной Запад! Он им проболтался на приёме у их генерального секретаря. – ответил Виктор Михайлович. – Вот они прямо на ходу подмётки рвут. Обещают наладить серийный выпуск в рекордные сроки, раньше завершения года. Обещают часть этих персональных раухеров. поставлять нам в Союз. Слово-то какое неприличное, и звучит так неблагозвучно. - и подумав прибавил, - Я попытался возражать, но у нас на заводе не наладить выпуск в такие сроки. Даже в намного большие. Тут эта молодёжь права, наши бюрократы всё на корню загубят. Правда ребята пообещали нам выдать один экземпляр документации под строжайший учёт, с комитетом этот вопрос решён. Я с собой её привёз и станет готовить выпуск персоналок у нас в Киеве на заводе. Ребята станут готовить выпуск на их заводе аналоговых вычислительных машин.
- Ну и дела. Если бы нам в своё время позволили такие выкрутасы, то мы бы давно были впереди планеты всей. Разве не так, Виктор Михайлович? – озабоченно вопросил Борис.
-Так Боря, всё именно так. Потому-то эти молодые сорвиголовы полезли вперёд. Им терять нечего. Что с них возьмёшь, и как накажешь? – задумчиво произнёс Глушков, - Постарели мы с тобой Боря, пора молодым дорогу уступать. Пусть сами набивают себе шишки. А ведь знаешь, сам Леонид Ильич им благоволит и поддерживает эту анархию. А ведь сам слыхал, какие слухи ходят. Правда прочитав, что там на Западе
