и нежность. Словно это любимая мама держала её за руку, вдыхая в неё заново жизнь.
– Спасибо, – прошептала она. На губах играла расслабленная улыбка.
– Отдохни немного. Пусть ткани восстановятся.
Она послушно села, стараясь не шевелить исцелённой конечностью. Бегемот сидел на траве напротив. Марьян почему-то располагалась позади него.
– Марьян!
Он снова поднял руку, на этот раз предостерегающе.
– Нет. Она теперь моя.
Марьян печально кивнула.
– Прости меня, милая, – негромко сказала она, – я предала тебя.
– Что? Но как? Зачем?
– Я же говорила, что он узнал о моей беременности. Когда вчера вечером мы сидели в тобой у озера, он призвал меня.
– Вы ушли в отель, – вспомнила Дана.
– Он сказал, что, если я не помогу ему забрать тебя, он вместо тебя заберёт моего сына, – она заплакала, – Я не могла не согласиться.
Дана в бешенстве посмотрела на Бегемота. Как это по-мужски, шантажировать несчастную мать! Что за бесчеловечная скотина! Но лицо его теперь также было омрачено маской скорби и…. сочувствия?
– Он приказал мне показать тебе это место, – продолжала между тем Марьян, не глядя на Дану, – он сказал, что ты не удержишься от того, чтобы взойти на мост.
Дана снова кинула на Бегемота косой взгляд.
– Я знал, что ассоциация будет слишком сильной и ты вернёшься в свои воспоминания. Там я могу видеть тебя, – признался тот, – Я надеялся, что хотя бы в той точке невозврата ты не сможешь сопротивляться моему зову.
– В какой еще точке? – устало переспросила она, – ты можешь уже внятно объяснить, кто ты такой и за каким хересом тебе всё это надо?
Вместо ответа он внезапно увеличился в размерах, поднимаясь над ними, взмахнул чёрным крылом, раскрывая его, и мягко пригласил:
– Войди в мой чертог. Ты всё увидишь сама.
Дана, которая при этих движениях было напряглась, готовясь к новому натиску, только буркнула:
– Чертога с два я с тобой пойду! Опять в ловушку заманиваешь?
– Ты в безопасности, – заверил Бегемот, – пойдём, если тебе нужны ответы.
16
Повинуясь приглашению, она приблизилась к приоткрытому иссиня-чёрному пологу, из-под которого струился яркий свет. Этот свет заливал всё пространство, и когда она проникла внутрь, пришлось зажмуриться. Свет был повсюду. Он двигался, перемещался, принимая причудливые формы и издавая звуки. Дана оказалась в незнакомой местности: она видели перед собой раскинувшиеся необъятные просторы, освещаемые большим радужным светилом, невероятные по красоте равнины с прекрасными садами, из которых лились песни работающих в них жителей и на все лады заливались птицы с ярким оперением. Чуть дальше, впереди, виднелся город, чьи вибрации оживляли каждую клеточку, каждую травинку, заставляя их также ярко сиять. Словно объемное изображение, город приблизился и расширился, открывая потрясающую панораму великолепных прозрачных конструкций, похожих на ульи. Каждая грань, отражая свечение извне, отзывалась мириадами переливов самых невообразимых оттенков. Дана и подумать не могла, что на свете существуют такие цвета.
Тотчас до ушей донёсся усмирённый горечью голос Собирателя.
– Когда-то я был таким же как ты – высшим Ангелом, сущностью с самыми чистыми побуждениями и устремлениями. Когда-то я был правителем в великом Радужном городе. Каждый его житель, воплощаясь в человеческом теле, был одержим основной целью: стремление к счастью и достижение его любыми законными способами. Радужные души тысячелетиями сияли в людях, освещая их путь, давая подсказки в поисках счастья и самопознания. Мы любили людей так беззаветно, как и сейчас не любит никто из эфирного мира. С радужными душами рождались оптимисты, вдохновители, целители, мудрейшие правители – все те, кто был счастлив, делая счастливыми других, живя в гармонии с окружающим миром и природой. Им были подвластны любые свершения, ибо они легко побеждали любые страхи. И чем счастливее были наши носители, тем ярче сиял мой Радужный город.
Город жил и пел. Его жители – невесомые существа, передвигались легко и быстро, по воздуху, одним мановением намерения оказывались в нужных им местах, выполняли самую сложную работу с невероятной скоростью, возводя новые строения и механизмы, создавая новые проекты и реализуя любые свои желания. Энергия города передалась и наблюдателю: глядя на этот божественный муравейник, трудившийся во имя общего блага, Дана с изумлением ощутила вскипающую внутри радость от того, что она просто есть. Она была всесильной и живой. И уже чувствовала, что и сама сияет всеми цветами радуги.
Внезапно яркие цвета потускнели.
– Однажды наш город настигла страшная беда, – продолжал Бегемот, – моя верная спутница и соратница, моя светлая волшебница, моя прекрасная королева-Дэя пропала. Весть об этом я получил не сразу. Воплощаться она не могла, но могла вдохновлять и помогать. Она спасала самых несчастных людей, возрождала к жизни тех, кому на роду были написаны одни страдания. Окрылённые ею, люди побеждали самые страшные недуги, сворачивали с пути саморазрушения и погибели, возрождались к жизни и возрождали других, побеждая свои слабости и страхи. Она творила непостижимые вещи, оставаясь источником моего воодушевления и бесконечным светилом для нашего города.
– Что случилось с ней? – прошептала Дана, чувствуя, как холодеет в груди.
– Она отправилась спасать отъявленного тирана, рождённого в семье отцеубийцы. Он был обречён изначально, но моя богиня никогда не сдавалась. Никогда.
Они очутились в одном из великолепных садов. На красивой резной скамье сидел в ярко-фиолетовой мантии он, правитель Радужного города. Казалось, каждая ниточка в покрывающей его прозрачной и одновременно непроницаемой ткани светится отдельным, своим собственным сиянием. На его голове не было видно ни венца, ни короны, но каким-то образом сразу чувствовалось, кто перед ними. Он любовался резвыми алыми рыбками, плескавшимися в необъятных размеров фонтане. Вот к нему приближается подданный и окликает его. Он оборачивается с улыбкой в ясном взгляде, но она тут же гаснет, когда правитель видит, что ему принесли печальную весть.
– Светлая Дэя…
Правитель встаёт, продолжая глядеть на посланника.
– Он погубил её, – сказал Бегемот, – внутренняя его сущность оказалась самой гадкой из всех, за спасение которых она бралась. Поначалу он принял её в свои объятья, как светлое спасение и даже стал меняться. Но это была лишь видимость. Моя Дэя всячески направляла его на верный путь, но он обернулся хитрым и злобным перевёртышем, захватив её в плен и заточив в неведомой мне крепости. Это произошло так быстро, что даже я узнал об этом только когда было слишком поздно.
– Ты нашёл его? – спросила Дана, чувствуя, как вздуваются жилы на руках. Ладонь покрылась сотнями мелких иголочек, словно призывая к себе её верный Меч.
– В тот момент я ничего не мог сделать, кроме того, как воздействовать на него добром и любовью, – ответил рассказчик, –
