Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
– А снаряды со склада?
– Тащ летнант! Там той взрывчатки – граммов по двадцать в каждом! Меньше, чем в гранате! Вы вот толковали про карманную артиллерию, так еще вопрос, что сильнее бабахнет – РГД или гочкисовский снарядец.
– И на фига они, такие маломощные? – удивился Леха.
– Они летят дальше. И точнее, – сказал как обрезал Середа.
Помолчали. Потом неожиданно лейтенант заявил:
– А вы, товарищ боец, не тушуйтесь. Мы не в царской армии, так что ни черта вам этот капитан не сделает.
– Ага, вот назначат его главным – и будем мы тут строем маршировать под его дудку, – хмуро отозвался Семенов, и потомок отметил про себя, что лейтенант не так чтоб уж очень уверенно выглядел.
Впрочем, как ни странно, но никаких поползновений со стороны капитана этого в ближайшие несколько дней отмечено не было. Вообще, на людях этот Гамсахурдия показывался неохотно, важничал, подчеркивая свою значительность и недосягаемость. Вот пиротехник оказался вполне компанейским парнем – моментально снюхался и с раненым танкистом, и с Середой. «Совместной судорогой головного мозга», как метко выразился Середа, эта гоп-компания даже представила пред ясны очи командира отряда проект адской машины, годной для подрыва в нужный момент чего-либо важного. Правда, в проекте было две слабых стороны – во-первых, как уже говорилось, просто не было взрывчатки, а во-вторых, для создания этого монстра инженерной мысли требовалось раскурочить одну винтовку, потому как вся идея была в том, чтобы использовать в нужный момент затворную раму с затвором для удара бойка не по патрону в стволе, а по детонатору в мине. Увечить винтовку командир не согласился, потому что оружия в отряде не хватало, но похвалил и посоветовал дерзать дальше. А пацанята, искавшие в окрестностях всякое полезное, получили задание присматриваться к разным штукам, в которых мог быть вожделенный тол.
К огорчению пацанят, не было тут сильных боев и затяжных бомбежек, вот в сотне километров – там да, по слухам, бились сильно. Но поди проскочи эти сто километров по дорогам, на которых верховодят немцы…
Жизнь в партизанском отряде уже вошла в определенную колею, стала даже появляться рутина, этакое душное безветрие, которое обязательно должно было закончиться грозой; это все ощущали, но пока житье было «як в колхози», по меткому выражению командира отряда. Как-то незаметно произошло формирование разных подразделений, поделивших публику сначала на боевых и тыловых, потом потихоньку откристаллизовалась разведка, зашуршала по ближайшим деревням, налаживая контакты с верными людьми, сработались первые группы и, в общем, праздношатающихся в лагере не стало.
Лейтенант Березкин наконец-то сумел отпроситься на выезд, благо обязательной строевой подготовкой, кроме него, было кому заниматься после прихода в отряд новых двух командиров. Выезд был весьма так себе – всего-навсего на колхозное поле за картошкой, но как-никак это была вполне себе военная операция с транспортной группой обоза в виде двух телег, десятком безоружных таскателей и семеркой вооруженных партизан, включая самого лейтенанта, ефрейтора, новоиспеченного снайпера Суркова, конного бурята и тройку неразлучных шелапутов – Сиволапа, Азарова и Гнидо. Видно было, что лейтенантику сидение безвылазное в лагере было как нож острый, и он выпорхнул на уборку картошки, как птичка из клетки.
Семенов постоянно находился в карауле, отчасти потому, что всерьез не хотел встречаться с капитаном, не будучи лицом неприкосновенным, отчасти потому, что командир отряда гордился тем, что в системе дозоров есть у него «пулеметное гнездо, прикрывающее наиболее опасное направление».
Середа копался с ненаглядной пушкой и жучил свой самособранный расчет, а вот Лехе досталось самое унылое – узнав, что он писарь из финчасти, командир не моргнув глазом назначил горемыку в писарчуки при штабе отряда. Попутно комиссар тут же навострился и запряг безответного менеджера в выпуски дурацких «Боевых листков». Ну то есть с точки зрения Лехи они были выспренными и дурацкими, а партизаны читали с удовольствием это подобие местной стенгазеты и всерьез радовались, когда их там хвалили, и огорчались, когда, соответственно, порицали. На счастье Лехи, с бумагой в отряде была проблема, и потому бурная деятельность комиссара ограничивалась тем, что не всегда было на чем писать, а то бы он тут нагромоздил… Впрочем, и по основной деятельности писанины было много. И приказы, и хозбумаги – все это теперь выводил своим, как на грех, разборчивым почерком менеджер, вспоминая с печалью компьютер, принтер и шариковые ручки. Вот и сейчас он трудился, внося изменения в накладные по продуктам и мечтая о пицце с пивом и солянке с бифштексом. Увы, судя по накладным, на обед и ужин опять будет пшенка, потому как все консервы отряд заныкал в двух тайниках, а вот этой крупы было в достатке.
Вообще-то грех жаловаться, теперь Леха был более сообразителен, чем в начале своего анабасиса. То, что ему выделили закуток в штабном э-э-э… а как назвать это «здание»? Скорее всего подошло бы название «навес». Так вот, у потомка был в этом навесе огороженный уголок и даже столик с чурбачком. И сидел он не абы как, а за занавеской из промасленной бумаги. Которую почему-то называли «противоипритной накидкой». Так что вполне себе чин. Поточил перочинным ножичком химический карандаш и продолжил сверку.
– По-моему, ты несправедлив! И это проявление мелкобуржуазности! – совершенно неожиданно раздалось совсем рядом. Из-за занавесочки не видно было, кто влетел на всех парах в штаб, но голос – явно комиссара. Леха навострил уши. Тон был очень резкий, а вот громкости недостаточно – по привычке начальство общалось друг с другом вполголоса, потому как в лагере все-таки ушей вокруг много.
– Ты мене еще что теплое скажи! И потрудись выбирать выражения, а то всерьез обижусь! Я тебе опять ховорю – дворянская это порода, я на них насмотрелся! Аристокрэтия хрузинская! – огрызнулся легко узнаваемый командирский голосина.
Потомок понял, что лучше ему прикинуться ветошью, раз начальство промеж себя ругается; не время вылазить.
– Вот я и говорю, что ты просто терпеть грузин не можешь. А это, извини, для коммуниста – ни в какие ворота! Да, я знаю, что ты с ними воевал и брата твоего там убили, но это не повод так относиться к целому народу!
– Да ладно тебе, народ… Если б их тогда русские от персов не защитили, не было бы этохо народа. Вырезали бы их всех, к чертовой матери. Это им, понимаешь, пороху хватило Сочи с Абхазией оккупировать, пока мы с белыми пластались… Кот на крышу – мыши в пляс… Потом-то отхватили херои по сусалам и от нас, и от белых… Вояки! Ты знаешь, что мне этот сукин кот заявил? Нет? А он мне заявил, представь себе, что раз он старший по званию, то я должен ему передать все полномочия по руководству отрядом! А ты мне про мелкобуржуазный национализм!.. Явился, не запылился! Я ему – будьте ласковы, позанимайтесь строевой подготовкой, а он мне – я, дескать, командир баталиона, а эта работа для сержанта! Видал миндал? Не, я тебе точно говорю – он из недобитых и вражина!
Теперь Леха и дышать почти перестал, затаился, как мышь под веником, и уши прижал. Таким злым он пышноусого хитреца ни разу не видел.
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 185
