— Нет, мистер Фаско. Прошло двадцать четыре с половиной минуты.
Ломакс выдохнул. По комнате прошел шорох.
Френсис добавила:
— Для того чтобы просто войти, увидеть тела и выйти, это слишком много. Многие из нас не выдержали бы и нескольких секунд подобного зрелища.
Хотя протест де Марии был принят и замечание Френсис вычеркнули из протокола, Ломакс понимал, что цели своей она достигла.
— Вы свободны, — сказала судья Джону Фаско.
Тот с трудом поднялся с места. Как и прочие свидетели, Фаско был унижен. Ломакс был так огорчен, что почти не почувствовал облегчения. Он подумал о тощем теле старика, скрытом под обвислым пиджаком, и ему стало совсем грустно.
Вики Фокс приносила присягу. Сначала губы ее что-то беззвучно шептали, затем Вики едва слышно забормотала слова.
Вики надела костюм. Подстриглась. Сегодня Вики показалась Ломаксу маленькой, он запомнил ее совсем другой. Она явно воспользовалась своей пыльной косметичкой, но краска лишь подчеркнула глубокие морщины. Сейчас Вики разглядывала людей в зале. Заметив Джулию, небрежно махнула ей. Это не понравилось присяжным. Две пожилые женщины-присяжные обменялись быстрыми недовольными взглядами.
Френсис спросила про медицинское учреждение, где жила Вики. Попыталась выяснить ее физическое состояние, спросив, сколько пакетов сахара она может поднять, но де Мария принес протест, и судья удовлетворила его. Френсис продолжала:
— Миссис Фокс, я хочу поговорить о вашем браке.
— Угу.
— Были ли вы с Льюисом счастливы в начале брака?
— Когда?
— В первые дни вашего замужества.
— Ну, вначале все счастливы. Так бывает со всеми.
— Когда вы поняли, что что-то изменилось?
Вики пожала плечами и округлила глаза.
— Наверное… когда мы переехали в Аризону.
— Значит, после четырех лет совместной жизни. И что там случилось?
— У нас был большой дом.
— Это и стало причиной конфликтов?
— Дом был большой. Мы общались по переговорному устройству. Я звала детей на кухню, когда готовила еду. А еще там был двор. Они играли во дворе. Там водился такой паук — черная вдова, и мы заранее обрызгали все углы, чтобы дети могли играть во дворе.
Опять то же самое. Легенда о счастливой семье.
Однако Френсис не отступала:
— Все это очень мило. И все же, когда вы поняли, что в вашем браке что-то разладилось?
Раздался глубокий спокойный голос:
— Протестую.
Френсис обернулась к де Марии.
— Не опрос, а какой-то психоанализ, — заметил тот.
Судья посмотрела на Френсис:
— Это так необходимо, миссис Бауэр?
— Да, ваша честь. Я хочу, чтобы присяжные поняли, что привело к убийству двух членов этой семьи.
Ломакс заметил, что Вики вздрогнула.
— Продолжайте.
— В Аризоне у вас был прекрасный дом и двор, где дети могли спокойно играть. И тем не менее ваша семейная жизнь разладилась. Что случилось?
— Льюис изменился.
— Как?
— Я не знаю.
— Подумайте, миссис Фокс.
Ломакс знал, что имела в виду Вики. То же самое случилось когда-то и с Кэндис. Сначала раздражение, затем равнодушие, нежелание его видеть, прикасаться к нему, напряжение, повисшее в воздухе. В конце — крики, слезы, обвинения. Дом, где поселилось отчаяние. Это последнее воспоминание заставило Ломакса непроизвольно дернуться. Скамейка покачнулась — соседи раздраженно уставились на него.
Так как Вики не отвечала, Френсис повторила:
— Как изменился Льюис?
— Он перестал бывать дома.
— Льюис редко приходил домой?
— Он забыл, что у него есть семья.
— У него появились любовницы?
— Да, да, да! Да, любовницы. Его никогда не было дома, а когда он приходил, то все время молчал, он просто забыл о нашем существовании. Вот как он изменился.
— Должно быть, это расстраивало вас.
— Расстраивало.
— И как вы боролись с депрессией?
— В такие дни ты ничего не можешь с собой поделать. Тебе на все наплевать. Ты смотришь на людей в супермаркете, катящих свои тележки, и жалеешь их. Если они выглядят счастливыми, ты жалеешь их, потому что они обманывают себя. Если они кажутся несчастными, ты испытываешь к ним жалость, потому что они все понимают. Они знают, что и ты об этом знаешь. Они знают, что выхода нет. Вам ясно? Это и есть депрессия. Понимание.
— Ясно. — Голос Френсис звучал мягко. — Естественно, вам было тяжело переносить это состояние. В таких ситуациях многие люди ищут утешения в семье.
— Утешения? — взвизгнула Вики, в голосе появилась опасная нотка.
Некоторые присяжные отпрянули. Репортеры перестали записывать и подняли головы. Судья оперлась подбородком на руку и принялась перебирать пальцами по щеке. На лице ее застыло мрачное выражение.
— Вы хотите сказать, укрыться в семье? Эти ваши люди спасаются в семье и думают, что там их не настигнет депрессия? Хм. — Вики нелепо растопырила пальцы. — От депрессии не спрятаться. Она найдет вас везде. Вас не спасут ни дети, ни братья и сестры, ни мужья, ни дяди и тети. Потому что вы знаете правду, и, где бы вы ни спрятались, правда настигнет вас там.
— Значит, дом не стал для вас надежным убежищем?
— Нет.
— И вы не могли контролировать ваше депрессивное состояние. Вы не пытались сделать жизнь вашей семьи более приятной?
— Жизнь — штука неприятная. Не обманывайте себя. Вы же сами все понимаете. Вы знали это, когда стояли сегодня утром перед зеркалом и красились. Вы так чертовски устали, что больше всего вам хотелось завалиться спать, а не идти сюда и задавать мне вопросы. Вы наносили макияж, чтобы сделать вид, что на самом деле все хорошо. Затем вы пришли в суд и просто пытались забыть это ваше знание, ведь так?
Ломакс понимал, что непостижимым образом, но Вики права. Однако Френсис не собиралась поддаваться:
— По правде сказать, мне хотелось поскорее прийти в суд, чтобы расспросить вас и наконец-то все выяснить.
— Протестую, ваша честь, суд не интересует, о чем думала советник, когда утром чистила зубы.
Голос де Марии звучал жестко.
— Пожалуйста, вычеркните это из протокола, — согласилась судья.
— Вы описали вашу депрессию, миссис Фокс. Известно, что многие люди пытаются найти из нее выход в наркотиках и алкоголе. Вы выбрали последнее, не так ли?
