Допустим, что рейд на Мертвый город был. Но разведывательный. Никто в кишлаке машины не грабил. Бес у Хозяина не один год служил, на жизнь не жаловался. А за то, что проворонил налет на караван, Беса давно бы на кол посадили или в масле кипящем сварили. Машины раздолбанные, кстати, я видел. Они там лет десять в таком виде стоят, как минимум. Еще одна нестыковочка.
Итак, Леон поучаствовал в рейде к Мертвому городу, разведал подступы, заложил схрон, а информацией с моджахедами делиться не захотел. Порезал всю группу и ушел, чего ему братья-мусульмане не забыли. И в группе было всего шестеро. Больше и не требовалось. А тот отряд, что вышел к Мертвому городу по дороге в Узбекистан, либо прикрытие, либо случайность. Скорее всего, последнее. Бес их обнаружил и шуганул за границы района ответственности, а Хозяин с перепугу дал команду организовать маленькую войну. Вроде бы сходится.
Информацией Леон поделился с красотулей Эрикой. Даже знаю, как она из него ее вытянула. Через Эрику информация ушла к Винеру. А он уже закрутил эту свистопляску. Имея его банки информации и оперативные возможности, это труда не составило, На одну ниточку нанизал деда, меня, резидентуру СВР, ФСБ, Энке, профессора Брандта, даже профессора Миядзаки приплел. А в качестве иголки использовал брактеат. И все купились. Прильвицкая коллекция существует, о секретной ее части узкому кругу известно, так почему бы не быть брактеату из Ретры? Вещь, безусловно, подлинная, — Винер не тот человек, чтобы подбросить „фальшак“. Только в той части, что выкрали у лорда, его никогда не было. Как забрали в Аненербе, так и лежал до сих пор в сейфах „Черного солнца“. И коллекцию из спецхрана никто не крал. Винер попытался нас купить, а мы сделали вид, что купились. Нормальный ход в контрразведывательных играх. Жаль, что меня не предупредили,
Юко, или как там зовут эту узкоглазую бестию, не зря мне брактеат на шею повесила. Представляю зрелище: находят Максимова мертвым в Мертвом городе с брактеатом! И вся легенда о сокровищах из спецхрана. что скупает Хозяин, обретает плоть и кровь. Я посмертно стану агентом талибов, а дед пожизненно — главой тайной сети по финансированию терроризма. А чтобы шум вышел круче, науськали Робин Гуда Бердыева. Он с помощью агента, — меня, любимого, — взял тайную сокровищницу Хозяина, выставив ее на обозрение всему миру. За-ме-ча-тель-но!»
Максимов зашелся хриплым смехом.
Карина с тревогой взглянула на него, направив луч фонарика ему в лицо.
— Тихо-тихо едет крыша?
— Нет, умным стал, дальше некуда.
— Смеешься, что Леон нас так купил?
— Если честно, не он один, — сказал Максимов, давясь смехом. — Ты видишь перед собой самого большого идиота во всей вселенной! И главного моджахеда СНГ.
— Макс, я тебя очень люблю, — усталым голосом произнесла Карина. — Я сидела с тобой, когда ты мертвым валялся. Но жить с психом я отказываюсь.
— Все, все, я успокоился.
Максимов ногой отшвырнул кофр. Встал, забросив на плечо рюкзак.
Они уходили все дальше и дальше, петляя по узкой расщелине. Стены пещеры неожиданно распахнулись, открыв большую гулкую залу. Луча фонарика не хватило, чтобы дойти до стен. Вверху в его свете, искрились острые кончики огромных каменных сосулек, свисавших с потолка.
Их окружала плотная, ощутимо вязкая темнота. Каждый шаг давался с трудом. Эхо усиливало их сиплое дыхание, срывающееся с губ, и казалось, что сама пещера дышит им в такт.
— Макс, может, не пойдем дальше? — прошептала Карина, остановившись.
— Надо идти.
— А тебе разве не страшно? Мне с каждым шагом все страшнее и страшнее. Жутко страшно. Кажется, что впереди кто-то есть. Он манит к себе и отпугивает одновременно. У тебя так же?
— Надо идти. — Максимова самого не покидало гнетущее чувство тревоги. Такое, что иногда спирало грудь. Он списывал это на давящую тишину и усталость.
— А ты не подумал, почему Леон все время просидел рядом с трупами? Может, он тоже попробовал пройти вперед по пещере, но решил, что лучше уж трупы под боком, чем такая жуть.
— Интересная мысль.
За спиной послышалось мерное, низкое урчание, перешедшее в глухой рев. Вскоре темнота задрожала в резонанс с этим звуком.
— Вертолет завис, — поспешил объяснить Максимов. — Поторапливайся.
Над их головами мелодично запели дрожащие сталактиты.
Сверху посыпались мелкие камешки.
— Ложись! — крикнул Максимов.
Прыгнул на луч света, сгреб Карину, подмял под себя, спиной прикрывая от падающих сверху камней.
Вокруг них гулко били в пол тяжелые камни. В воздух взбило пыль, стало нечем дышать. Тяжелый удар обрушился впереди, низко задрожал пол. Еще и еще один. Показалось, что земля дрожит под тяжелыми шагами гиганта.
Огромный сталактит сорвался с потолка и колом воткнулся в пол совсем рядом, окатив лежащих людей крошевом из белых кристаллов. Максимова подбросило, он что есть силы сцепил руки, вжимая в себя Карину. С треском раскололся пол, и вместе с потоком камней и песка их засосало в разлом.
Максимов ожидал, что до удара пройдет бесконечное количество секунд и они успеют умереть в полете, разобьются уже мертвыми. Но удар пришел слишком быстро, он едва успел поджать ноги. Как по горке они съехали вниз, не разжимая объятий, прокатились по твердому гладкому полу..
…Карина пришла в себя первой. Расцепила пальцы Максимова, освободившись из захвата, отвалила его на спину.
— Макс, ты живой?
— Ой-ой-ой, — отозвалось чистое и громкое, как в храме, эхо.
— Макс!
Эхо громко повторило его имя.
И Максимов пошевелился.
— Живой. Но цел ли — не знаю. На задницу месяц не сяду, это точно.
— Кому что. А я руку исцарапала. Он снял лямки рюкзака. Сел.
Кругом была звенящая эхом темнота. Судя по акустике, размеры этого зала были гораздо меньше. Максимов принюхался.
— И я о том же, — раздался голос Карины. — Благовониями пахнет. Ладаном, что ли? Глюки, наверное.
— Может, в рюкзаке что-то разбилось?
— Ага! — иронично хмыкнула Карина. — Я с собой флакончик «Кристиан Диор» прихватила! Глюки, говорю. Совсем крыша у нас поехала.
— Фонарик, ты, конечно, потеряла?
— Из-за него руку и расцарапала. Карина щелкнула кнопкой. Замерцал слабый кружок света и померк.
— Сдох. — Максимов отвалился спиной на рюкзак. — Ничего. У меня есть свечи. Сейчас отдохну и достану.
Услышал, что Карина вскочила. Хрустя камешками, прошла несколько шагов. Остановилась.
Чиркнув, вспыхнул огонек зажигалки. Стал ярче. Раздвоился. Один остался на месте, все больше вытягивая яркий лепесток. Второй поплыл в сторону. Их стало три.
