Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 203
приходили поиграть в бадминтон. Для этой цели у дядюшки имелся прямоугольный искусственный газон, привезенный сюда в 1982 году: тогда в него был завернут карданный вал для самого большого в мире грузовика, доставленный в город по реке от самого Арафурского моря. Должно быть, приверженность бадминтону нейтрализовала последствия курения и обеспечила Эду долгую жизнь.
Естественно предположить, что Туабу приезжие отжали у коренного населения; на самом же деле до того, как в этих краях поселились дядюшка Эд и ему подобные, здесь вообще никто не жил. Дальше на юг, вдоль берега моря, люди испокон веков бороздили болотистые озера и устья рек на своих долбленках, питались рыбой, креветками, птицами и плодами саговой пальмы, с переменным успехом спасались от малярии. На севере – другие племена: эти жили в горах, повыше болот, но ниже верхней границы леса, ели бататы, диких свиней и мелких сумчатых, страдали от фрамбезии, анемии и нападений соседних племен. Но этот срединный пояс, соединивший в себе все худшее из обоих миров, попросту не стоил того, чтобы здесь жить. Разумеется, если вы не работаете на техасскую компанию, задавшуюся целью соорудить на вершине высочайшей горы этого острова крупнейший в мире открытый медный рудник.
Туаба была самой высокой точкой на реке, до которой доходили баржи из устья. Располагалась она всего в нескольких метрах над уровнем моря. В Туабе баржи приходилось разгружать и оставшиеся сто километров везти груз по суше. Ключевая деталь: конечная точка пути находилась на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. Поскольку дороги поначалу не существовало, первым наверх доставили все необходимое для дорожного строительства. Древние проржавелые бульдозеры, выстроенные в ряд (кое-кто, пожалуй, сказал бы «похороненные») на дворе у дядюшки Эда, представляли собой своего рода археологический памятник тех давних времен. Впрочем, неполный: многие бульдозеры без следа канули в болотах.
В настоящее время в городе, занимающем пару миль на западном берегу реки и растянувшемся на милю в сторону бывших джунглей, проживало около ста пятидесяти тысяч человек. Его окружали пригороды: туда переселялись те, кому не нравилась скученность и теснота. Многие приятели Эда по бадминтону переехали подальше от центра, но самого Эда его место обитания вполне устраивало. Кажется, он полагал, что стоит ему покинуть свою берлогу больше чем на несколько часов – и она немедленно падет под натиском черной плесени вкупе с городскими вандалами. Бизнес давно уже вели более молодые члены клана; многие из них работали из офисов в Сингапуре, на Тайване или в городе Дарвин на севере Австралии. Этим людям случалось месяцы, даже годы не ступать на землю Новой Гвинеи.
Суть бизнеса была проста: находить по заказу очень специфические предметы и детали, поставлять туда и тогда, где и когда они требуются, и, главное, не подводить. Рудник вместе со всем, что к нему прилагалось, пожирал в общей сложности десятки тысяч галлонов топлива в час. Моторы, работающие на таких мощностях, требовали разнообразных запчастей и оборудования, как стационарного, так и мобильного. И почти ничто из этого оборудования не сходило с конвейера готовеньким. Типовые механизмы, как правило, неспособны работать на высоте четырех тысяч метров и на одном из сложнейших в мире рельефов. Все здесь должно быть особенным. Вертолеты – со специальными лопастями для разреженного воздуха. Сгоревший мотор или сломанный карданный вал нужно заменять немедленно: простой машины сто́ит на много порядков дороже ремонта. Не одна компания дядюшки Эда оказывала здесь подобные услуги, однако конкуренцию она выдерживала отлично – настолько, что младшие члены клана, как Беатрикс, имели возможность получать первоклассное образование и становиться гражданами первого мира.
По большей части бизнес велся по Интернету. Но нужен был и физический склад. Так что дядюшка Эд, так сказать, обслуживал оба конца гауссовой кривой. Он был основателем и директором фирмы – и он же заделывал ямы вокруг склада при помощи ржавого экскаватора. А все, что между этими двумя крайностями, перепоручил молодежи. Конечно, мог бы переехать и провести остаток жизни в каком-нибудь более политически стабильном месте. Но, навидавшись всякого дерьма в Индонезии, дядюшка Эд пришел к выводу, что политическая стабильность где угодно — иллюзия, верить в которую может лишь конченый простак. Точнее сказать (здесь он фактически применял антропный принцип), простаки верят в стабильность, поскольку живут в местах, где она, по какой-то счастливой случайности, пока держится. Но лучше уж жить там, где откровенно опасно, – по крайней мере, знаешь, чего ждать. В молодости Виллем считал это чушью, но после Трампа и QAnоnа понял, что дядюшка-то, пожалуй, прав.
Итак, первыми здесь поселились техасцы. На хвосте у себя привезли выходцев из Нидерландов и из Австралии. Довольно скоро начали появляться и люди вроде Эда. По документам Эд был гражданином Индонезии, по культуре – хуацяо[96]; бизнес вел по-английски, когда надо, мог объясниться по-мандарински, во всех прочих случаях говорил на фучжоу. В Ириан-Джайе (так называлась в те дни Западная Новая Гвинея) он делал для «Бразос РоДаШ» то же, что до войны делали его предки для «Ройял Датч Шелл» на Яве.
Рудник привлек внимание индонезийцев: почти все они были мусульманами, иными по расе и культуре, чем местное население – папуасы. Итак, во вторую очередь поселение приросло индонезийскими кварталами, мечетями, школами, футбольными полями, а также выросшими вокруг аэродрома магазинами, отелями, барами, офисами, без которых не может жить белое население. Начались попытки обучать и нанимать местных жителей; платили им, по местным меркам, очень серьезные деньги – и местные толпами двинулись в город. По договоренности с индонезийским правительством «Бразос РоДаШ» строила здесь школы, поликлиники, современные дома, вертолетные площадки. Число их росло, поскольку росло и население – все больше местных жителей, привлеченных всеми благами цивилизации, мигрировали из окрестных районов в Туабу.
Согласно неформальной договоренности, восходящей еще к колониальным временам, половина Новой Гвинеи к северу от гор была вотчиной протестантских миссионеров, а половина к югу – католических. Этим объясняется существование в Туабе нового католического собора и связанного с ним комплекса из нескольких католических школ, монастыря, больницы и так далее. Разумеется, в эту церковь могли ходить и белые католики из Европы; но в первую очередь она предназначалась для папуасской паствы, которую обратили и продолжают обращать миссионеры. Отсюда и явилась сестра Катерина, папуасская монахиня, с которой Виллем преломил хлеб в Гааге в день великой бури, произошедшей словно в прошлом веке и за сотню световых лет.
Можно вполне рационально объяснить (что многие и делают), почему всем этим разнородным группам нелегко ужиться вместе.
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 203
