позволено, тоже хочет проверить, тварь ли она «дрожащая», или «право имеет». И поддерживая голову отравленного мужа, Тереза думает о нем не более чем о поросенке, которого откармливают для заклания под Рождество. С холодным любопытством глядит она на мужа, и, как у Достоевского, суд в романе значит менее, чем собственная совесть героя. В авторском предисловии Мориак говорит о Терезе с явной симпатией. Он признается, что любуется ее прекрасным высоким лбом, печальными глазами и даже наделяет именем святой отравительницы Локу-сты. В эпиграфе к роману Бодлер молит Господа смилостивиться над чудовищами, потому что он один знает, отчего они стали такими. Истоки преступления Терезы отыскиваются задолго до ее замужества: «Детство Терезы — чистый, светлый исток самой мутной из рек». В этом странном, парадоксальном сочетании — одна из разгадок драмы человеческой жизни. Детская чистота Терезы не менее греховна, чем ее преступный опыт. Мориак смотрит на детство и юность глазами сторонника янсенизма — суровой католической доктрины, оказавшей влияние на Паскаля и Расина. Дети, самые чистые, наиболее беззащитны перед искушением Зла, ибо лишены духовного опыта. Детство и отрочество — время наибольшего риска. Но и миновавшие этот рубеж, и оставшиеся праведниками только мнят себя святыми. Именно они далее всего отстоят от Бога, ибо, уверовав в свою непогрешимость, склонны осудить других, лишены сострадания, безжалостны. И, напротив, самые грешные, осознав свою вину, приближаются к Творцу. Этот прорыв к Богу через толщу неведения и равнодушия мучителен и труден, но это путь всякого человека, достойного этого имени, ибо все мы ведем суровую «бетховенскую борьбу» с самим собой, с собственной глухотой.
Такой путь проходит героиня от первого романа, к новеллам и «Концу ночи». В «Терезе Дескейру», в пансионе, она лишь кажется добродетельной. Драмы подруг представляются ей мелкими, ее поддерживает гордая мысль, что она принадлежит к избранным натурам. Только самоанализ Терезы, прошедшей горнило страданий, приоткрывает истину: «Да, да, я была чиста, да, я была ангелом! Но ангелом, исполненным страстей». Выясняется, что Тереза радовалась, причиняя боль. Ее тяготение к Анне связано с приятными мыслями о том, что она выше, умнее, опытнее этой девочки. Ценой гордыни оказывается одиночество, привязавшееся к Терезе «как язвы к прокаженному».
Новеллы «Тереза у врача» и «Тереза в гостинице» входят в сборник «Поверженные». В предисловии к нему Мориак говорит о том, что к написанию новелл его побудили читатели, часто интересовавшиеся тем, как жила его героиня, оставленная в Париже молодой женщиной, до дня, когда, настигнутая смертельной болезнью, она шла к своей «ночи». И хотя новеллы написаны после обоих романов о Терезе, они логично занимают место между ними.
В первой новелле Тереза, попавшая в сложное положение, мучимая искушением вновь использовать яд, тщетно обращается к знаменитому психиатру за помощью. «Верите ли Вы в бесов, доктор? Верите ли в то, что Зло существует», — спрашивает женщина и слышит в ответ лишь циничный смех. Грешная Тереза, чья душа рвется к Богу и не может освободиться от пут дьявола, более достойна сострадания, чем респектабельный врач, начисто лишенный сердечного беспокойства.
Во второй новелле случай сводит Терезу в отеле на Лазурном берегу с глубоко религиозным двадцатилетним юношей, бесконечно далеким от материалистического цинизма врача. Присутствие юноши рождает в Терезе безумную надежду быть любимой. Но и он навсегда покидает Терезу, оставив на прощание христианские слова утешения. Написанная от первого лица новелла отмечена психологизмом, с которым создана расиновская Федра. Тереза тоже борется против собственной природы, тоже несет зло в самой себе, тоже способна к глубокому страданию. Ее душа тоже «очень больна, ужасно больна, но еще жива»…
Преодолеть Зло у Мориака дано лишь тем, кто способен сделать мучительный выбор: пожертвовать собой ради близких. Но эта жертва, как и жертва Христа, в пределе означает отказ от земной жизни. В этом смысл завершающей фразы романа «Конец ночи». В этом сходство Мориака со своей грешной героиней. Страдание приводит к состраданию, сострадание — к Богу. В «Терезе Дескейру» и в новеллах путь этот лишь намечен. В романе «Конец ночи» перед Терезой появляется свет — мысли о возможности возвращения в «потаенный и печальный край, мечты о жизни в тишине Аржелуза, всю отданную размышлениям, совершенствованию и поискам Бога…» Действие романа происходит в Париже, куда к живущей на ренту Терезе приезжает дочь. Как некогда свояченица Анна, девушка тоже просит помощи. Она тоже влюблена в парижского студента, против брака с которым восстает семья. Второй роман почти зеркально повторяет основные ситуации первого. И вновь, как в случае с Азеведо, юношей, которого на этот раз зовут Жорж Фило, Терезе невыносимо трудно отказаться от «добычи», которая идет в руки: «Каждый человек живет для себя. Разве не сама Мари навязала ей этого юношу?» В оправдание Тереза говорит себе, что молодость глупа, думая о том, что можно любить только ее одну, что любовь ищет в своих избранниках не одно тело. Тайной страсти, опытностью и ловкостью обладают лишь те, кто жил.
В повествовании Мориака голос автора то сливается с голосом Терезы, то отделяется от него так, что читателю порой трудно, а то и невозможно их различить. «Тереза — это я», — сказал Мориак о своей героине в том же смысле, в котором говорил Флобер об Эмме Бовари. Но Тереза у Мориака и каждый, кто читает роман, любой человек. Это слияние как художественный прием, вызывающий у читателя «чувство сопричастности», отмечает в прозе Мориака Андре Жид. И Мориак законно гордился оценкой такого требовательного писателя. Примеров виртуозного владения Мориаком так называемой не собственно прямой речью можно отыскать множество. Вот Тереза, читающая письмо Мари, представляет себе дочь в комнате, «которую когда-то занимала Тереза, она расположена под той, где стонал больной Бернар, и через потолок Тереза прислушивалась к его стонам… Ах! Ей уже не надо обязательно присутствовать самой, чтобы убивать других. Теперь она убивает на расстоянии».
Кто говорит последние фразы, автор или героиня? Совесть Терезы просыпается от осознания давнего преступления. Но Мориак убежден, что глубоко в памяти каждого кроется след убийства, если не человека, то чьей-то любви. Об этом рассказывает Терезе Жорж Фило, вспоминая историю из своего детства, когда из восторженной привязанности одноклассника он сотворил для себя цепь развлечений, приведших к трагическому концу. Об этом же говорит и сам Мориак в Нобелевской речи. Все люди кого-нибудь «бросили и предали». Но далеко не все согласны в этом признаться, потому что путь признания — мучительный путь на духовную Голгофу, при которой конец жизни — конец пути.
Трагедия
