А во главе всех этих людей на невысокой лошадке сидел мальчик, которому еще не исполнилось и девяти – наследник короля Генриха, и управление этим мальчиком после смерти короля было главным предметом всех интриг и заговоров среди людей у него за спиной. Принц Эдуард в черной шапке с бриллиантами и в малиновом камзоле с широкими плечами и разрезными рукавами был маленькой фигуркой рядом со взрослыми. Впрочем, на коне он сидел твердо, выпрямившись. Для своих лет сын короля был высоким, и на его худом личике застыла невозмутимость. Его серьезное выражение и маленький подбородок напомнили мне его давно умершую мать, Джейн Сеймур, которую я видел на огромной картине на стене в Уайтхолле. Мне было жаль этого ребенка из-за бремени, которое скоро свалится на него. И тут я подумал о Тимоти: я был слишком суров с ним, не следует держать злобу на детей. Я решил, что поговорю с ним, когда вернусь.
Выделенное мне место опять оказалось рядом с Блоуэром. Большущий сержант кивнул мне. Но говорил он в этот день мало – в основном, подавшись вперед, он смотрел на группу за спиной у принца Эдуарда, пытаясь поймать взгляд лорда-канцлера Ризли, который мог дать ему вожделенное место судьи. Ризли увидел его, но в ответ на кивок и улыбку лишь нахмурился, словно говоря: не здесь. Мне вспомнилась старая поговорка, что у больших блох водятся маленькие, которые их кусают.
Наконец мы увидели, как д’Аннебо со свитой медленно движется по берегу по направлению к нам. Всего в шествии было три сотни участников – я знал, что адмирал взял с собой двести человек из Франции. От английской группы вышли вперед герольды и затрубили в трубы. Адмирал в сопровождении графа Эссекского подскакал к принцу Эдуарду и, оставаясь в седле, поклонился мальчику. Принц тонким детским голосом без запинки начал произносить по-французски приветствие. В конце адмирал подъехал ближе, и они с Эдуардом обнялись.
* * *
По окончании приветствия французская сторона и большинство лордов во главе с принцем и адмиралом поехали в Хэмптон-Корт. Коня принца Эдуарда держал в поводу высокий солдат. Мы, оставшиеся, как обычно в таких случаях, тут же с облегчением вздохнули – все размяли плечи и задержались лишь для того, чтобы поговорить с друзьями, прежде чем отправиться обратно в Лондон. Я решил, что из вежливости нужно подъехать к недовольному с виду Боуэру, но когда собрался заговорить с ним, ощутил, как кто-то тронул меня за руку. Обернувшись, я увидел рядом лорда Парра с двумя слугами, один из которых держал его коня.
– Милорд, – сказал я ему, – я не видел вас в свите принца.
– Нет, людей королевы не привлекают к этому. Но я приехал и хочу поговорить с вами.
– Разумеется.
Я посмотрел на этого старого человека: в своей записке лорд Уильям сообщал, что заболел, – и он действительно выглядел слабым и тяжело опирался на свою трость. Парр кивнул своим людям, и один из них помог мне слезть с седла, а второй взял под уздцы Бытие. Блоуэр с удивлением смотрел на знатного лорда, не ожидав, что я знаком с такой важной фигурой. Поклонившись дяде королевы, толстый сержант поехал прочь, еще более обескураженный, чем раньше.
Лорд Парр отвел меня в сторону, и мы встали у реки.
– Вы получили мое письмо? – спросил он.
– Получил. Я поговорил с моим стюардом Броккетом, и он готов, хотя и с большой неохотой.
– Я все пытаюсь выяснить, кто вынес это дело на Тайный совет. Но ничего не добился, а Пэджет неразговорчив как никто другой.
– На совете он вел себя честно, – заметил я. – Он как будто искренне хотел найти правду или ложь в обвинениях.
– Да, возможно. – Лорд глубоко вздохнул. – Я уже начинаю уставать от всего этого. Когда адмирал на следующей неделе уедет, король с королевой собираются съездить в Гилдфорд, так что мне опять придется перетаскивать эти старые кости. – Он взглянул за реку и тихо проговорил: – Король не берет с собой никого из традиционалистов из Совета – ни Гардинера, ни Ризли, ни Норфолка. А лорд Хартфорд и лорд Лайл поедут с ним. – Парр пронзил меня своими покрасневшими глазами. – Перевес быстро перемещается на нашу сторону. Король больше не виделся с Бертано, тот томится в ожидании где-то в Лондоне. Начинают ходить слухи, что здесь папский посланник. А если я смогу доказать, что Рич вел какую-то двойную игру – возможно, пытался навредить королеве через вас, – это разгневает короля и поможет королеве. И семейству Парров, – добавил он. – Но прежде чем что-то делать с этим Стайсом, мне нужно кое-что разузнать. Нет никаких следов от тех других? Я имею в виду убийц Грининга.
– Дэниелса и Кардмейкера? – переспросил я. – Нет, печатник Оукден видел их в городе, но я сам не видел.
– Для кого же они похитили книгу королевы? Не для Рича, я уверен, он бы воспользовался «Стенанием» немедленно.
– Может ли она по-прежнему причинить королеве вред?
– Думаю, да. – Лорд Парр помолчал, а потом сжал костлявую руку в кулак. – Никогда не знаешь, когда и куда повернет король и каким образом. – Он покачал головой. – Я знаю, больше всего его рассердит сам факт, что она скрывала от него свою книгу.
– Неверность, а не теология «Стенания»?
– Именно. Хотя ее упор на спасение одной верой вряд ли поможет. А король всегда непредсказуем. Тем более теперь, когда он так болен. – Уже второй раз старик как будто покачнулся, и я протянул ему руку. Но он выпрямился и глубоко вздохнул: – Дайте мне несколько дней, мастер Шардлейк, я попытаюсь выведать кое-что.
Затем он повернулся к нашим лошадям, и мы направились туда.
– Я скоро свяжусь с вами, – сказал Уильям, когда мы сели верхом. – Держите этого стюарда в сохранности. Он сильно напуган?
– Думаю, да.
– Хорошо, – кивнул лорд и, когда я повернулся к нему, проговорил: – Да, чуть не забыл: королева шлет вам наилучшие пожелания.
* * *
Я тихонько поехал назад в город, но не успел далеко отъехать, как меня догнал другой всадник. К своему удивлению, я увидел Уильяма Сесила. Лицо его, как обычно, было серьезно.
– Брат Сесил. Не думал увидеть вас снова так скоро. – Я позволил себе добавить в голос нотку упрека. Раньше этот человек оказывал нам огромную помощь, но теперь лорду Парру его сильно недоставало.
– Брат Шардлейк. – Его тонкие губы слегка сжались в ответ на мой тон.
– Как служится у лорда Хартфорда?
– Спасибо, хорошо. – Уильям немного поколебался. – Его секретарь скоро уходит, и возможно, я займу его место.
Я наклонил голову:
– Значит, вы сделали удачный ход.
Сесил натянул поводья, и я тоже остановился. Молодой юрист посмотрел мне в лицо, пронзив меня своими большими, острыми голубыми глазами.
– Брат Шардлейк, я сожалею, что покинул службу королеве. Но мне поступило предложение с серьезным повышением, и я не мог отказаться.
– Как это водится.
– К тому же, признаюсь, после стычки в порту я серьезно задумался. О том, кто я есть, на что способен и на что не способен. Я не боец, и у меня молодая семья, о которой я должен думать. Мои таланты, какие есть, лучше проявлять, сидя за письменным столом. Где, – добавил он, – я могу служить делу реформы. Поверьте, я искренен в этом, как и в моей неизменной любви и уважении к королеве.
