бодягу… Тогда ещё помню…»
Ганина: «Ты не обижайся на него… Он давно всё понял… Даже молову эту свою бросил, почти сразу… В Дирекции уже практически что и не было… Только деваться каждый раз один выход был и всё… Прибились тут, дом достался хороший… Жили прилично… За дом заплатили… Гасин машину отдал, хорошую… Он у вас там преступником не будет?»
Васин: «В Росине?… Это если прямой вред стране или её гражданам… Только тогда… Обиженные граждане должны при этом заявление написать… Разбирательства… Убивал кого-нибудь?»
Ганина: «Да нет, что-ты… Это он на вид такой задиристый или может под влиянием… Занимался здесь госзакупками для нужд милиции и других ведомств… Только если Офис… Но это было давно…»
Павил: «Думаю ничего не будет… Я насколько понял убивали снайперы… А прочие это просто хулиганы…»
Некоторое время сидят и стоят, молча. Радиостанции в ушах тихо шумят. Потом Ганина грустнеет.
Васин: «Что-то не так?»
Ганина: «Те люди, что были снайперами, теперь у нас в спецвзводе и милицию это теперь они возглавляют… Вот так… Может быть что угодно, насколько я понимаю…»
Через некоторое время в наушниках слышится указание командира экипажа.
Командир экипжа: «Детей уберите от иллюминаторов, закройте шторы и быстрее… Делаем небольшой круг над объектом».
Ганина пододвигает детей к себе, отворачивает их лица от иллюминатора, беспомощно глядит по сторонам. Васин протискивается между перегородкой и креслами, опускает вниз сплошной пластиковый непрозрачный щиток поверх вертолётного окна, возвращается назад, осматривается.
В это время машина начинает слегка крениться на левый борт. Васин и Павил подходят к иллюминаторам левого борта. Кресла возле носилок сняты, видимость сквозь иллюминаторы хорошая.
Внизу на большой поляне вокруг старого колодца стоят в круг на треногах несколько больших щитов с прикреплёнными к ним вниз головой людьми. Даже с высоты видно, что это трупы и уже давно. Подполковник Стерлажет тоже подходит к иллюминатору. Десантники, расположившиеся по левому борту впереди, так же привстали, смотрят на странные щиты внизу.
Подполковник Стерлажет тронув Васина за рукав и кивнув на щиты: «Начальник базы предупреждал… Такой культ… Оказывается на самом деле… Не люди… Вообще…»
Ганина тоже подходит ближе, но взглянув в иллюминатор, тот час же отходит и садится назад в кресло.
Павил: «У нас такого на Покрайне никогда не было… Даже в истории такого нет… Откуда это?…»
Васин: «Вот эти вот пограничники-снайперы и притащили с собой, издалека, насколько я понимаю…»
Павил: «А грезиты? Тогда, когда прошли мост с Коисаной, то попутчики говорили… Что это они… И очень жестокие… Просто предел…»
Подполковник Стерлажет показывая вниз: «Пограничными делами занимаются они? Эти грезиты?»
Павил: «Да, насколько я понял… На границе их было полно… И это они были снайперами возле Офиса Президента, когда эта их революция начиналась…»
Подполковник кивает: «Я доложу руководству… Пусть знают… Вдруг эта эпидемия это тоже их рук дело… Генная мутация сейчас не так сложно… А у них оказывается такой культ, обращаются к небу или на тот свет через трупы, расположенные возле воды… Вода во многих религиях есть… Странно и страшно…»
Подполковник отходит от окна, друзья тоже возвращаются на место. Ганина сидит в кресле молча, по лицу текут слёзы. Васин трогает её за плечо. Женщина вздыхает и немного успокаивается.
Ганина: «Нет нашего папы… Остался там на берегу моря… Приехали к своему счастью…»
Васин: «Как это? Эти щиты там тоже были? Ты вроде говорила…»
Ганина: «Да! Только они стояли повёрнутые к морю, на пляж не спуститься, там этот спецвзвод… В село тоже не вернуться… Так и ушла по кустам над обрывом… Кто же знал, что так всё будет… Не с проста этот змей…»
Павил: «Такое предвестие?»
Ганина: «Местная легенда такая… Это всё издалека к нам эти пограничники притащили… Ожившая сказка… И в ту ещё революцию их тут хватало…»
Павил: «Страшно это всё…. Хотя если не знать… То и не догадаешься даже»
Друзья сидят дальше молча. Только иногда слышны переговоры медсестёр и врачей.
Медсестра в наушниках: «Там, в ящике полно этих вафельных полотенец… Давай чистое… Он постоянно отхаркивает эту гадость…»
Завершив круг, летающая машина выравнивается, начинает медленно набирать высоту. В отсеке для больных такой же равномерный гул, подрагивающие кресла, пол и носилки.
58. Тревога
Большое продолговатое тело медленно поднимается над дном. Щупальца плавно опускаются вниз. В полумраке внизу виднеются несколько рёбер кита. Кое-где там ещё остались куски плоти. Поднимается текорасфит невысоко, ровно настолько, чтобы длинные ловчие щупальца свесились вниз. Взмахами плавников животное располагается так, чтобы остатки трапезы оказались как раз под этими длинными хватателями. На некоторое время существо замирает. По туловищу начинают неспешно бежать огоньки, а потом они гаснут. Почти ничего не видно.
Спустя несколько минут в воде перед существом возникает изображение огромного моста через пролив, затем оно становится мутным, но изображение приближается к мосту. На берегу пролива, возле моста виден ряд больших щитов, повёрнутых к воде. Потом один из щитов начинает мутнеть, затем через несколько минут изображение восстанавливается в таком виде, как и было до того. Текорасфит успокаивается, висит в воде почти не шевелясь.
Проходит продолжительное время. Существо снова оживает, опускается ниже. Длинное хватательное щупальце отрывает часть мяса от скелета и несёт вверх.
