Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
30 марта 2006 года Владислав Швед встречался с генерал-майором юстиции Валерием Кондратовым и руководителем следственной бригады по делу № 159 полковником юстиции Сергеем Шаламаевым. Своё впечатление от рассказанного ими он сформулировал так:
«Следственная бригада ГВП с самого начала была нацелена на правовое оформление политического решения президента СССР Горбачёва о признании виновными бывших руководителей СССР и НКВД. В период президента Ельцина подобная трактовка катынского преступления ставила своей целью подтвердить „бесчеловечность“ советского режима. Следствию также было предписано ограничиться исследованием событий лишь марта — мая 1940 г.
В этой связи версия о причастности нацистов к расстрелу польских офицеров осенью 1941 г. в Катынском лесу следователями ГВП не рассматривалась. Свидетельства, противоречащие „заданной сверху“ версии, игнорировались. Соответственно, следователи ГВП вынуждены были некритически отнестись даже к внутренне противоречивым показаниям тех свидетелей, которые формально подтверждали официальную версию».
Об обстановке, в которой проводилось расследование, вспоминает генерал-майор в отставке В. М. Крук, бывший в 1992–1999 годах помощником Главного военного прокурора.
«Я хорошо помню пропольский ажиотаж, в обстановке которого начиналось расследование. С первых дней делались глубокомысленные намёки о „верных сведениях“ из спецслужб и Администрации президента о расстреле польских офицеров именно сотрудниками НКВД, что уже однозначно указывало на заказной характер инициирования этого расследования.
Из общения с руководителями структур ГВП, имевших отношение к расследованию, было понятно, что поставлена чёткая задача — обосновать и найти способ доказать причастность лично Сталина и НКВД к расстрелу польских офицеров, а версию о расстреле поляков немцами вообще не рассматривать. Эту команду чётко понимали на всех уровнях и принимали к действию…
…У меня сложилось впечатление, и оно впоследствии подтвердилось, что и настоящего прокурорского надзора за расследованием этого дела практически не осуществляюсь. Я имею в виду надзор со стороны наших органов прокуратуры. Зато плотный контроль за следованием заранее выбранной версии осуществлялся польской стороной.
О какой независимости и беспристрастности расследования можно говорить, когда всё, начиная от писчей бумаги до множительной техники, следственной бригаде поставлялось польской стороной. Не секрет, что ездили в командировки, на отдых под их патронатом. Постоянно ходили в Дом дружбы, в польское посольство, на регулярные фуршеты, руководители группы находились с рядом польских официальных лиц более чем в хороших отношениях. Это объясняет, почему польской стороне, помимо официально переданных документов, масса материалов передавалась неофициально, почему так называемую научно-историческую экспертизу фактически делали польские специалисты, основываясь на своём видении проблемы. Впервые эта экспертиза увидела свет именно в Польше, а не в стране, в которой проводилось расследование…»[171].
Если это не коррупция — то что тогда такое коррупция? Впрочем, возможно, всё это проделывалось из большой и чистой любви к польскому народу, в знак признания заслуг перед которым после окончания работы членов следственной группы наградили польскими орденами. Однако гражданство прокуроры почему-то не сменили. Интересно, почему?
P.S. А расследование ГВП, между прочим, продолжалось ещё 11 лет и кончилось весьма оригинально. 21 сентября 2004 года Главная военная прокуратура, теперь уже Российской Федерации, объявила о прекращении дела. В марте 2005 года главный военный прокурор России Александр Савенков сообщил журналистам, что дело в отношении должностных лиц, признанных виновными, прекращено в связи с их смертью, что нетрудно было предсказать ещё в 1991 году. Но дело не в этом.
Общество «Мемориал» тут же послало запрос в ГВП и получило совершенно потрясающий ответ, фрагменты которого мы приводим. Во-первых, уголовное дело по событиям более чем полувековой давности практически всё засекречено:
«Уголовное дело состоит из 183 томов. В соответствии с Законом РФ „О государственной тайне“ признано, что в 36 томах „Катынского“ уголовного дела подшиты документы, в том числе постановление о прекращении уголовного дела от 21 сентября 2004 г., содержащие сведения, составляющие государственную тайну, и имеют гриф „секретно“ и „совершенно секретно“. Кроме того, 80 томов указанного уголовного дела по заключению Комиссии включают документы, содержащие конфиденциальную и служебную информацию ограниченного распространения, и на них поставлена пометка „Для служебного пользования“, 67 томов уголовного дела документов с указанными грифами не имеют».
То есть засекречено не только большинство томов дела, но даже постановление о его прекращении! Трудно даже представить, что же накопали там прокуроры?!
Что бы они ни накопали, какой-то состав преступления во всём этом был, ибо
«…действия ряда конкретных высокопоставленных должностных лиц СССР квалифицированы по п. „б“ ст. 193–17 УК РСФСР (1926 г.), как превышение власти, имевшее тяжёлые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств. 21.09.2004 г. уголовное дело в их отношении прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за смертью виновных».
Но вот каких именно должностных лиц и в чём они провинились — не сказано. Вы думаете, это Сталин, Берия, Меркулов, Кобулов? А на каком, собственно, основании вы так думаете?
И вот, наконец, самое интересное:
«Расследованием установлено, что в отношении польских граждан, содержавшихся в лагерях НКВД СССР органами НКВД СССР в установленном УПК РСФСР (1923 г.) порядке расследовались уголовные дела по обвинению в совершении государственных преступлений.
В начале марта 1940 г. по результатам расследования уголовные дела переданы на рассмотрение внесудебному органу — „тройке“, которая рассмотрела уголовные дела в отношении 14 542 польских граждан (на территории РСФСР — 10 710 человек, на территории УССР — 3832 человека), признала их виновными в совершении государственных преступлений и приняла решение об их расстреле.
Следствием достоверно установлена гибель в результате исполнения решений „тройки“ 1803 польских военнопленных, установлена личность 22 из них».
Вы поняли, что это значит? В Катыни было эксгумировано более четырёх тысяч человек, из них идентифицированы почти три тысячи. А здесь — 1803 расстрелянных и 22 идентифицированных. Стало быть, несмотря на то что «тройка», рассмотрев уголовные дела на 14 542 человека, приговорила их всех к расстрелу, прокуратура признаёт казнь только 1803 из них.
А поскольку в основе российского судопроизводства по-прежнему лежит принцип презумпции невиновности, то, не включив сюда Катынь, Главная военная прокуратура фактически признаёт, что советское правительство в катынском расстреле — НЕВИНОВНО!
Впрочем, кому это теперь интересно?
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
