– Он – один из шестидесяти самых важных фигур в нашей стране! – возмутился он. – Не забывай, Реджи, что ты от него получаешь деньги…
– Боже мой! – закричал Реджи. – Тоже мне, отважный всадник на коне! Нечего задаваться!
Пэт, засмеявшись, повернулась к Дику.
– По-моему, в Вашингтоне таких, как он, превращают в святош.
– Ничего подобного. Послушай, я тоже люблю пошутить, как и любой другой. Но когда заболевает такой человек, как Джи Даблъю, который, может, сделал гораздо больше всех, чтобы сформировать общественное мнение в нашей стране, то все эти глупые остроты первокурсников отдают дурным вкусом.
Реджи, конечно, был пьян. Теперь он говорил неразборчиво, с южным акцентом.
– Ну, братец, не знаю, как ты, кто такой мастер Мурхауз, но ты… Ты такой же раб с нищенской зарплатой, как и все мы, горемычные…
Дик хотел промолчать, не реагировать, но никак не мог совладать с собой.
– Нравится тебе или нет, но формирование здравого общественного мнения – это одна из самых важных задач в нашей стране. Если бы не оно, американский бизнес давно оказался бы в большой беде… А сегодня нам может нравиться, как развивается американский бизнес, может не нравиться, но он – это уже неопровержимый факт, точно такой, как существование Гималаев, и никакими шуточками и прибауточками этого не изменить. Только благодаря работе с общественностью, рекламе, паблисити, можно защитить бизнес от чокнутых недоумков с выпученными глазами, от демагогов всех мастей, всегда готовых бросить разводной гаечный ключ в шестеренки индустриальной машины.
– Ты слушай, слушай! – крикнула Пэт.
– Ну, так вот. Ты первый завопишь, когда они резко сократят доходность от закладных листов, которые у тебя есть только благодарю старику, – зло выговаривал ему Дик.
– Сенатор, – теперь уже нараспев произнес Реджи, подкрепившись еще одним «старомодным» коктейлем, – позвольте мне вас поздравить… вас… всей душой… от всего сердца, по случаю вашего служения этому великому Содружеству, протянувшемуся от великого Атлантического океана до славного и великого Тихого.
– Да заткнись ты, Реджи! – крикнула Джо. – Дай ему спокойно доесть бифштекс.
– Дик, ты, конечно, можешь и зайца заставить зажигать спички, – сказала Пэт. – Но если серьезно, то ты прав.
– Нужно быть реалистами.
– Кажется, он злится из-за твоего повышения! – засмеялась Пэт, откинув голову.
Дик кивнул, широко улыбнувшись. Теперь, после того как он поел, ему стало гораздо лучше. Он еще раз заказал выпивку для всех и завел разговор о том, не поехать ли им всем в Гарлем, в «Маленький рай», потанцевать там. Сейчас он не поедет домой, все равно не сможет уснуть, нужно немножко расслабиться после всех этих тревог. Пэт Дулиттл с радостью согласилась, но сказала, что у нее нет денег ехать туда.
– Но ведь это я организую вечеринку, – возразил Дик, – у меня в кармане куча баксов.
Они встали из-за столика, рассовав по сумочкам девушек фляжки с виски, еще две Дик с Реджи засунули себе в задние карманы. В такси Реджи с Пэт распевали «Огненный корабль». Дик немало хлебнул в машине, чтобы нагнать других. Они спускались по ступенькам в «Маленький рай», как будто в теплый, заросший водорослями пруд. Воздух там был насквозь пропитан острыми мускусными запахами пудры, духов, губной помады и нарядов мулаток, и весь зал сотрясался в такт ритма, лихо отбиваемого хорошо сыгранными, пыхтевшими от натуги музыкантами джаз-банда. Дик с Пэт сразу же примкнули к танцующим. Он ее крепко прижал к себе. Они на удивление легко скользили по кругу. Дик, почувствовав ее губы рядом со своими, прильнул к ней. Она чувственно поцеловала его в ответ. Когда музыка оборвалась, их немного пошатывало. Но они вернулись к столику, не роняя своего пьяного достоинства. Оркестр снова ударил, и теперь Дик пошел танцевать с Джо. Ее он тоже поцеловал. Та его резко оттолкнула.
– Дик, не следует позволять себе такого.
– Да Реджи не против… Все по-семейному.
Они танцевали рядом с Реджи, а Пэт что-то мурлыкала себе под нос, глядя на колышущиеся перед ней размытые пары. Дик, выпустив руку Джо, опустил свою на плечо Реджи.
– Послушай, старина, ты не возражаешь, если я поцелую разок твою будущую жену?
– Сколько угодно, сенатор, – откликнулся тот.
Его голос охрип. Джо, бросив на Дика язвительный взгляд, отвернулась в сторону и больше весь танец не смотрела на своего партнера. Когда они вернулись к столику, она сказала Реджи, что уже два часа, ей пора ехать домой, так как завтра надо работать.
Когда они остались одни, Дик начал приставать к Пэт. Повернувшись к нему, она сказала:
– Ах, Дик, отвези меня в какой-нибудь бордель… меня еще никто никогда не возил по таким злачным местам.
– Мне казалось, что это заведение достаточно низкого пошиба для новичка, такого, как ты.
– Да что ты! Здесь все так респектабельно, как на Бродвее, и к тому же в этом деле я далеко не новичок. Я – новая женщина.
Дик громко рассмеялся. Она вслед за ним тоже. Они выпили еще, и им было так хорошо вдвоем. Вдруг ни с того ни с сего Дик спросил у нее, почему бы им не остаться вдвоем навсегда.
– Боже, насколько же ты неучтив! Разве порядочный джентльмен делает предложение девушке в подобном месте? Ты только подумай! Всю жизнь тебя будет преследовать чудовищная мысль о том, что ты обручился в Гарлеме… Нет, я хочу посмотреть на ночную жизнь…
– Ладно, моя дорогая леди, поехали… только если там окажется слишком круто, прошу меня ни в чем не винить, не жаловаться, что для тебя слишком забористо.
– Я уже давно не маленькая девочка! – сердито бросила она. – И давно знаю, что детей не аисты приносят.
Дик расплатился. На улице шел снег. Дома, крылечки, тротуары, казалось, притихли под этим невинно чистым, белым снежным покрывалом, сверкающим от огней уличных фонарей. Дик спросил у чернокожего привратника, где находится один притон, о котором он слыхал, и тот назвал ему адрес.
Они взяли такси. Теперь Дик на самом деле чувствовал себя превосходно.
– Боже, Пэт, разве не здорово? – то и дело вскрикивал он. – Нет, эти малышки на такое не способны! Только мы, взрослые люди… По-моему, Реджи начинает дерзить, ты не находишь?
Пэт сжимала его руку. Щеки у нее раскраснелись, и на лице появилась соблазнительная, дразнящая улыбка.
– Ну разве такое бывает?
Такси остановилось перед неокрашенной дверью какого-то подвала, над которой горела только одна электрическая лампочка в нимбе пляшущих снежинок.
Они с трудом проникли внутрь. Там не было вообще ни одного белого. Большая комната с печкой, простые деревянные кухонные столы, стулья. Отопительные трубы над головой украшены разноцветными бумажными гирляндами. Крупная шоколадного цвета женщина в розовом платье, выкатив свои большие глаза из темных орбит, с дергающимися причмокивающими губами, подвела их к столу. По-видимому, ей приглянулась Пэт.
