Меня захлестывает отчаяние, ослепляющее и опьяняющее. Я судорожно сглатываю, желая ничего этого не ощущать. Не думать об этом. Но не могу. Я знаю, что магия не исцеляет, но это не мешает мне предпринять попытку. Я погашу в нем это страстное желание, а потом излечу Тома от его привязанности к братству Ракшана, и мы все будем счастливы, как прежде.
Отец снова негромко вскрикивает, и я вдруг перестаю его чувствовать. Моя рука холодеет там, где касается его руки. Я разжимаю пальцы, и отец бессильно падает на пол. Он лежит, не шевелясь; глаза открыты, рот перекошен. Дышит он тяжело.
— Отец! — кричу я, но он не слышит.
Что я натворила?
Я мчусь за миссис Найтуинг и Томом.
— Отец, — выпаливаю я, — он там, в гостиной!..
Я бегу, показывая дорогу, и они спешат за мной. Том и директриса усаживают отца в кресло. Он дышит все так же прерывисто, на нижней губе — кровавая пена. Глаза смотрят сквозь меня, обвиняя.
— Какого черта тут случилось? — спрашивает Том.
Я не в силах ответить. Мне хочется кричать, плакать, но я слишком испугана. Появляется лорд Денби.
— Могу я чем-то помочь?
— Держитесь подальше от моего отца! — кричу я.
Магия вновь оживает, и мне приходится приложить все силы, чтобы утихомирить ее.
— Джемма! — сердито бросает Том.
— Она расстроена. Может быть, нам следует проводить юную леди в ее комнату? — предлагает лорд Денби, протягивая ко мне руку.
— Нет! Не прикасайтесь ко мне!
— Мисс Дойл… — начинает миссис Найтуинг, но я не желаю выслушивать ее до конца.
Я со всех ног бегу к тайной двери, и когда, спотыкаясь, спешу по длинному коридору, я могу поклясться, что заметила в полутьме фею из Пограничных земель, но мне некогда останавливаться. Магия истекает сквозь поры моей кожи. Ноги дрожат, но я заставляю их нести меня по склону горы, к колодцу вечности, к Цирцее.
— Аша, лесные жители пришли?
— Я их не видела, — отвечает неприкасаемая. — Ты в порядке, леди Надежда?
«Нет. Я не в порядке. Я больна от ненависти».
— Держись поблизости. Ты можешь мне понадобиться.
— Как пожелаешь, леди Надежда.
«Посмотри в лицо своим страхам. Колодец — именно для этого».
Я готова. И после сегодняшнего вечера мне больше нечего будет бояться.
В пещере тепло. Тесно. Пол влажный. Вода сочится из крошечных трещин в стенах.
— Цирцея! — зову я.
— Привет, Джемма! — отвечает она, и мое имя эхом разносится по пещере.
— Я знаю, что ты заключила договор с существами Зимних земель. Ты все это время была в союзе с ними. Но теперь у меня есть кинжал, и я все расставлю по своим местам.
Тихо, слышно только, как капает вода.
— Ты отрицаешь, что хотела завладеть силой?
— Я никогда этого не отрицала, — говорит она, и в ее голосе нет прежней мягкой осторожности. — Ты нашла кинжал?
— Нашла, и верну его Евгении, и все ваши заговоры против меня превратятся в ничто, — отвечаю я. — Вильгельмина Вьятт пыталась меня предостеречь. Вы с ней были очень близки — Бригид мне все рассказала. А Вильгельмина говорила доктору Ван Рипплю, что ее предала сестра — «чудовище», так было сказано. Я не вижу никого другого, кому подходило бы это описание. Она доверяла тебе. Как и моя мать. Как и я какое-то время. Но больше этого нет.
— И что ты сделаешь теперь?
— То, что давно следовало сделать. Лесной народ уже идет сюда, чтобы заключить союз вместе с хаджинами. Мы соединим руки. Я верну магию в сферы и свяжу ее. А ты умрешь.
Плеск, отчетливый, сильный, доносится из колодца. Движение. Из ограды выпадает камень, вода льется ручьем. Потом вылетает еще один камень, и еще один, а затем, как левиафан из глубин, из колодца поднимается Цирцея, розовая и живая.
— Но как…
— Я теперь — часть этого мира, Джемма. Как твоя подруга Пиппа.
— Но ты была заперта…
Я умолкаю.
— Сначала я заставила тебя дать магию колодцу, чтобы пить из него. Я воспользовалась ею, чтобы отбросить камни. Но на самом деле я отогнала смерть в тот день, когда ты впервые даровала мне магию — отдала по собственной воле. Мне только это и нужно было, чтобы стать свободной.
Я передвигаю ножны с кинжалом, висящие на талии, — так, чтобы Цирцея не могла их увидеть.
— Тогда почему ты не вышла на свободу раньше?
— Мне нужно было больше магии, — отвечает она, перешагивая через сломанную стену. — А я терпелива. И это — награда за то, что мне пришлось пройти через такие большие разочарования.
Я отступаю на шаг.
— Я возлагала на тебя куда больше надежд, Джемма. Ты слишком беспомощна. Мне нужно самой увидеть Дерево Всех Душ.
— Я тебе не позволю, — говорю я, и магия вновь нарастает во мне. — Я достаточно уже потеряла сегодня.
Я изо всех сил швыряю магию вперед — и Цирцея отлетает и растягивается на полу.
Задыхаясь, она поднимается на ноги.
— Неплохо получилось.
Я взмахиваю рукой над камнями и заставляю их стремительно помчаться к ней. Но она останавливает их в нескольких дюймах от лица, и камни падают на пол и разлетаются осколками.
— Твоя сила производит впечатление, Джемма. Как бы мне хотелось по-настоящему подружиться с тобой, — говорит она, пока мы кружим возле друг друга.
— Ты неспособна на настоящую дружбу, — огрызаюсь я.
Я протягиваю руку к обломку камня, но от жеста Цирцеи он превращается в змею. Я быстро бросаю его.
— Да не поддавайся ты импульсам, Джемма! Думай! Хотя бы в этом Орден был прав.
— Не указывай мне, что делать!
Я превращаю созданную Цирцеей змею в кнут, который хлещет ее по спине.
Она вскрикивает от боли, ее глаза превращаются в сталь.
— Я вижу, ты в конце концов заглянула в те темные углы.
— Тебе ли не знать. Это же ты напихала туда всякой дряни.
— Нет, я только помогла тебе ее увидеть, — возражает Цирцея.
Я вынуждаю ее упасть на колени ударом магической пятки.
— Джемма!..
Это голос Картика. Я оглядываюсь и вижу его лежащим на полу. Лицо Картика залито кровью.
Забыв о Цирцее, я бросаюсь к нему.
— Это она сделала? Но как…
Он смеется.
— Осторожнее!
И тает у меня на глазах; это всего лишь иллюзия. Я оборачиваюсь — и Цирцея освобождает свою силу, прижимая меня к стене.
