из-под кваса.
– А как же! Только так и не иначе! – поддержал его надсмотрщик, и тоже убрал кружку на стол.
– Вы не верите в меня, я знаю это! – начал экспрессивно Саша. – Да, я не уважаю коммунистов и не слишком люблю советскую власть! Потому что видел в своём мире, какими они стали и во что превратилась КПСС! Но я патриот, верите вы или нет! И я не меньше вас хочу принести пользу нашей стране, хоть и называется она СССР а не Россия! Ведь земля-то всё равно та самая! Люди тоже наши, русские…
– Советские! – поправил его Михаил.
– Чёрт с ним, пусть советские! – запальчиво согласился Саша. – Это не суть! Я не хочу чтобы на подмосковных дорогах стояли указатели «Москау», написанные готическим шрифтом, а весёлые Гансы мысленно делили мою страну на свои земельные участки, как им будет обещать Гитлер! И ради этого я готов выложиться весь, до последней капли пота и крови! Надо будет заниматься по шестнадцать часов в тире или за учебниками? Буду заниматься! Через не могу! Потому что так надо! Сейчас я беспомощный как щенок, умею только кусаться, и то не больно! Поэтому я прошу вас, Михаил Алексеевич… – он пытливо посмотрел ему прямо в глаза, – помогите мне туда попасть! Я знаю, вы сможете замолвить словечко за меня перед товарищем Берией! Клянусь, не подведу! Дайте мне шанс! Обещаю, краснеть за меня вам не придётся!
Выдохшись, он подошёл к столу и налил из стеклянной банки себе в кружку остатки кваса. Выпил его несколькими глотками и, не глядя на Михаила, снова сел на диван. «Нянька» продолжал молчать, задумчиво глядя на него. Александр тоже сидел молча, постепенно успокаиваясь. Неожиданно родившееся решение, словно получившее последний толчок, всецело завладело им. В самом деле, где как не в армии сможет принести пользу истинный патриот, искренне любящий свою страну? Да, будет трудно… даже очень трудно! Но он выдержит! Обязан выдержать!
– Интересный ты человек, Саша! – подал голос Михаил. – Честно говоря, ты меня удивил… Не думал, что согласишься на этот вариант. Ну что ж, я сообщу Лаврентию Павловичу твоё решение. А вот что он решит, этого я не знаю… – в сомнении покачал он головой.
– Спасибо, Михаил Алексеевич! – искренне поблагодарил его Александр. Если тот перед Берией заступится, то шансы на успех вырастут. Сейчас Саша принял одно из тех судьбоносных решений, которые навсегда меняют жизнь человека. И он был морально готов к этому. – А когда я узнаю результат?
Михаил пожал плечами.
– Не знаю. Это будет решать сам товарищ Берия. Может, уже завтра… а может, никогда.
– Понимаю… – протянул Саша.
– Да ни черта ты не понимаешь! – с раздражением махнул рукой Михаил, неизвестно на что разозлившись. Он стал с дивана, надел пиджак и направился к выходу. На удивлённый взгляд Александра, бросил:
– Пойду схожу к знакомому, давно не видел. А ты сиди здесь! Без меня тебе запрещено выходить.
Саша кивнул. Желания выйти на улицу пока не было, хотелось посидеть и подумать последствия своего решения. После того как хлопнула входная дверь, он лёг на диван и сам не заметил как задремал.
Через несколько часов. Москва.
Лаврентий Берия.
Берия сидел в своём кабинете и с интересом смотрел на одного из своих самых доверенных лиц, которому он, по меткому выражению, мог бы доверить свою спину. Человек, известный Александру как «Михаил Алексеевич», сидел за тем тем же столом, с другой стороны. Они были знакомы уже много лет и у них даже сложились в чём-то приятельские отношения. Он в одно время хорошо помог «Михаилу», буквально вытащил его из застенков Ежова, куда тот угодил, не желая предавать Берию, потом заступился перед Сталиным. Обладая честным характером и не слишком выгодной особенностью всегда говорить то что думает, даже если начальству это не нравится, тот сполна оценил услугу и всегда старался верно служить Лаврентию Павловичу, не допуская мысли о том чтобы предать его в угоду своим или чужим интересам.
– Удивил ты меня, Коля, удивил… – хмыкнул Берия, после того как подчинённый и друг передал ему разговор со своим подопечным. Тот в ответ улыбнулся.
– Не поверите, Лаврентий Павлович, но меня он удивил не меньше. Признаться, я думал, он выберет первый вариант. А этот Александр, мол, хочу в осназ! И такую речь закатил… Причём, видно было, от души говорит, не заранее придумал, а то что сейчас понял. Вы же знаете, меня очень трудно обмануть. А тут я почувствовал что он не врёт, на самом деле хочет.
– Да потому что не представляет себе что его ждёт! – усмехнулся Берия. – Ты же сам знаешь какая там подготовка, нормативы. Да обычный маршбросок свалит его в самом начале.
«Михаил Алексеевич», или Николай, рассмеялся.
– Так что, Лаврентий Павлович? – он с интересом посмотрел на главу НКВД. – Испытаем на прочность этого… хм, попаданца? Или бесполезно?
– А ты сам как думаешь, Коля? – коварно спросил Берия вопросом на вопрос. Николай задумчиво потёр подбородок рукой и заговорщицки улыбнулся.
– Почему бы и нет? Что мы теряем? В любом случае он будет под присмотром. Можно отправить его в один из наших лагерей под Москвой, пусть там его хорошенько поваляют, жирок собьют… Думаю, пары дней… ну, максимум недели, хватит чтобы он там взвыл и попросился назад, в столицу, к пиву, квасу и мороженому.
– Думаешь? – с любопытством посмотрел Берия. – Может, готов и поспорить?
– Лаврентий Павлович, вы опять? – укоризненно глянул на него Николай. – Помню, в прошлый раз кто-то с треском проиграл целый ящик коньяка… Кто же это был, интересно? – наморщил он лоб.
– В тот раз я был не совсем уверен и слишком пьян, Коля! – со смехом ответил Берия и отмахнулся рукой. – А сейчас я трезв и уверен в себе. Мне кажется, что в этом Александре что-то такое есть… – он покрутил в воздухе рукой. – Не могу точно сказать что именно, но есть.
– То есть, вы готовы снова рискнуть… допустим, парой ящиков того же самого коньяка? – хитро посмотрел на него Николай, нарочито потирая руки.
– Уже парой? – удивился Берия.
– Играть, так играть по-крупному! – провозгласил тот. – Или
