вот если через сутки Диего не вернётся, то она вызовет Альфреда и учинит ему допрос. И пусть только попробует не ответить ей на её вопросы.
***
Через сутки Диего не появился, и Миранда отправила к Альфреду ворона с требованием немедленно приехать.
Ещё пара дней прошла в ожидании. С одной стороны, Миранда не сильно тосковала без своего нового любовника, а с другой, её невероятно злило предположение, что это Альфред лишил её его общества, и смириться с таким положением вещей она никак не могла. Поэтому, когда Альфред приплыл на остров, вышла его встретить. И не успел он ещё ступить на пристань, озадачила вопросом:
– Это ты устроил, что дядя Диего забрал его?
– Дорогая, я несказанно тронут тем, что ты меня встречаешь здесь, – опираясь на руку Лео и спускаясь по трапу, проронил Альфред, – но не совсем понимаю, о чём ты меня спрашиваешь. Как мог кто-то забрать Диего? Он что вещь? Или ты довела его до состояния невменяемости, и он не осознавал, что делает?
– Он всё осознавал! Но сюда приплыл на боевом корабле его дядя, попросил его подняться на борт и увёз. И я хочу, чтобы ты прямо здесь мне поклялся, что ты к этому не причастен!
– Мира, можно я хотя бы переоденусь с дороги? Я устал, торопился к тебе, думал, у тебя что-то серьёзное. А у тебя, оказывается, лишь желание заставить меня оправдываться и обвинить не пойми в чём на пустом месте. Вот здраво подумай: при чём здесь я? Где был я и где Диего с его дядей? Я, кстати, с его дядей даже не знаком. Лишь слышал, что он у него есть.
– Я что твоих возможностей не знаю?! Быстро клянись прямо здесь!
– Мира, прекрати, ради всего святого. Не буду я здесь прилюдно это делать. Перестань позорить и меня, и себя перед слугами. Что за безобразные манеры у тебя?
– Ах, тебе не нравятся мои манеры?! – раздосадовано ахнула Миранда, понимая, что Альфред не намерен ни в чём ей клясться, и что, скорее всего, именно он стоит за происшедшим, но ей в этом никогда не признается, и невообразимо мощная волна злости затопила её сознание.
В ярости она стащила со своей ноги туфельку и принялась колошматить ею Альфреда, приговаривая:
– Сейчас они не понравятся тебе ещё больше! Я тебе сейчас покажу насколько безобразные у меня манеры, чтобы ты отвалил от меня навсегда!
Не ожидавший от неё такой выходки Альфред в первый момент опешил, потом начал уворачиваться, прикрываясь руками:
– Мира, успокойся! Что с тобой? Успокойся!
– И не подумаю! Манеры ему мои, видите ли, не нравятся! И не должны они тебе нравиться, тварь чёртова! Не должны!
Дворецкий, в первый момент растерянно застывший в полуметре от них, хотел было, шагнув к ней, обхватить её сзади, чтобы оттащить в сторону от хозяина, но грозный окрик того: «Не смей её касаться, иначе убью!», остановил его, и он, попятившись в сторону, демонстративно отвернулся.
А Миранда тем временем продолжила бить туфлей прикрывающегося руками и отступающего от неё Альфреда, который после окрика дворецкому, достаточно доброжелательным тоном продолжил её увещевать:
– Вот что ты так разозлилась? Успокойся! Как тебе не стыдно!? Ты отвратительно себя ведёшь! Причём без всякой на то причины. Возьми себя в руки, тебе не пристало так себя вести. Прекрати, прекрати сейчас же.
– И не подумаю прекращать! Мне надоело! Я не твоя игрушка! Ясно тебе?! Я не останусь тут, раз ты позволяешь себе такие выходки! Не останусь. Можешь хоть всех охранников инквизиции сюда согнать, ты лишь мой труп получишь, а не меня!
– Мирочка, успокойся, – Альфред, изловчившись, рывком притянул её к себе и сжал в объятиях, а потом подхватил на руки и понёс в сторону замка, несмотря на её ругань и попытки вырваться.
В замке он отнёс её в дальний кабинет и, ногой закрыв за собой дверь, опустился вместе с ней в кресло, продолжая крепко прижимать к себе.
Через некоторое время ей надоело ругаться и безуспешно пытаться вырваться, и она затихла в его объятиях.
– Успокоилась? Тогда давай спокойно всё обсудим. Что тебе не нравится? Что Диего уехал? Я верну его тебе. Завтра съезжу за ним и верну. Что ещё ты хочешь?
– Чтобы ты прекратил лезть в мою жизнь и её контролировать!
– Я и не лезу, дорогая! Ты сама вызвала меня и вместо того, чтобы попросить помочь решить возникшую проблему, закатываешь скандал. Ты поступаешь на редкость неразумно.
– Какой разумности ты ждёшь от сумасшедшей? Раз обвинил в сумасшествии, теперь терпи, разумности не будет по определению!
– Прекрати, я ни в чём тебя не обвинял, лишь воспользовался идеальным прикрытием.
– Тогда зачем наговорил про меня небылиц Диего?
– Чтобы отвадить. Зачем мне в собственном замке иметь свидетеля, способного подтвердить несоответствие между официальной версией и реальностью? Но раз ты так на него запала, то не вопрос, верну его тебе. Развлекайся на здоровье. Это решит все твои проблемы или ещё какие-то имеются?
– Мне надоело, хочу уехать!
– Зачем? Куда? Что тебя не устраивает здесь?
– Ты! Меня не устраивает твой контроль! Поэтому хоть на край света, но подальше от тебя! – истерично выкрикнула она, вновь пытаясь вырваться из его объятий.
– Тсс, дорогая. Успокойся, – крепче прижимая её к себе, абсолютно спокойно проговорил Альфред. – Я не контролирую тебя. Ты здесь устанавливаешь любые свои порядки. Я лишь изредка приезжаю, чтобы удостоверится, что никаких глобальных проблем ты не создала ни для себя, ни для меня. Поэтому прекращай злиться и истерить. Всё хорошо. Диего я привезу, и продолжишь развлекаться с ним.
– Я не могу! Не могу! Почему ты не хочешь отпустить меня?! Я не хочу иметь с тобой ничего общего!
– Так не можешь или не хочешь?
– И то и другое!
– Извини, дорогая, но тебе придётся смочь. Я не настаиваю на близких отношениях, а вот с моим эпизодическим присутствием тебе придётся смириться. Кстати, я не понимаю, чем оно столь обременительно для тебя?
– Не понимаешь? Действительно не понимаешь? Ты столь глуп, что элементарные понятия не подвластны твоему рассудку?
– Да, дорогая, – не поддавшись на её провокацию, согласно кивнул Альфред. – Я глуп, туп и эмоционально чёрств, поэтому причина твоей истерики для меня загадка.
– Похоже, по сравнению с Вальдом ты тупое ничтожество и твой нынешний статус окончательно лишил тебя мозгов.
– Не стану спорить. Тебе видней. Однако в свете выявленных тобою моих недостатков, может, всё же просветишь относительно причины твоего истеричного нежелания принимать как данность,
