«Подземелий», а затем найдём Слуцкую. Потому что, если тебя украдут ещё хоть один раз… Клянусь — я тут камня на камне не оставлю.
— Но ты же пообещал Злове, что не будешь никого убивать?
— Это я образно… Оценил, называется, расстояние до корпусов. Кстати! Надо будет попросить Алису или Иришку, чтобы устроили нам экскурсию, когда толпа хоть чуть-чуть разбредётся.
— Да! Считай, завтра инициализация, выбор направления и собрание с куратором учебной группы. А там уже выбор старосты и выдача расписания. Со второго числа тормозить уже нельзя. Злова сказала, что к опаздунам тут относятся люто. — Толик опять начал заглядываться на кошко-жену в серебристом костюме, но я дал ему легкую затрещину, чтобы пришёл в чувства. Ничему жизнь не учит…
— Сокровище, что давно утерял… Хи-хи… — в голове внезапно объявился Хихаль: — Обретёшь ты вновь… Хи-хи… Не проморгай!
— В смысле? — я с непониманием начал оглядываться по сторонам, но этот невидимый пройдоха вновь испарился.
— Что случилось? — спросил пацан.
— Добродетель, чтоб его… — выдохнул я: — Опять появился на долю секунды и исчез.
— Снова предупредил о нападении?
— Нет… На этот раз просто нёс бессвязную чушь. — поправив мундир, ответил я.
Какое сокровище? И главное — где я его обрету? Какая-то сокрытая сила? Тьфу! Опять ничего не понятно…
А тем временем мы уже успели выйти из толпы гуляющих учеников. Теперь наша дорога лежала через башню Совета, в сторону тех самых закрытых корпусов, возле которых стояло нечто отдалённо напоминающее дворец культуры. Угловатое и крайне хмурое здание в стиле строгого классицизма. Колонны потрескались, лица сидящих под крышей купидонов частично осыпались… Некогда роскошное гранитное крыльцо вызывало лишь сострадание. На эти трещины с выбоинами без жалости не взглянешь. Вот этому зданию точно требовался хотя бы косметический ремонт.
Открыв деревянные двери, мы с Толиком зашли в фойе. Кстати… а вот тут уже всё было намного лучше! Специальные пропускные турникеты, спящая бородатая неясыть в роли вахтера, и даже гардероб, выполненный в стиле трамвайного вагона. Красиво.
— Извините. — я подошёл к здоровенной бородатой неясыти, но та даже не открыла глаза: — Кхм-кхм… Прошу прощения!
— Ур! Билеты — двадцать пять копеек! — воскликнула красивая птица, открыв глаза.
— Мы не на концерт. Я хотел спросить, а где здесь кружок настольных игр?
— Настольных игр? — неясыть задумалась: — А! Вы про посиделки Устинова? В общем, сейчас пройдёте через концертный зал. Только тихо, ур! Там сейчас репетиция вечернего концерта! И потом, как увидите дверь на противоположной стороне, то идите прямо туда. А там коридор, и всё вниз-вниз-вниз до самой котельной. Рядом с котельной — вторая дверь, это и есть ваш кружок.
— В подвале? — удивился Толик.
— Ну, тык… А, где ещё? Ур!
— Ладно. Спасибо. А… Можно погладить? — поинтересовался я.
— Чего удумал? Я тебе кошка, что ли? Ур! — возмутилась неясыть и вспорхнула на пол своей кабинки: — Абитуриенты тоже мне… Ур! Идите, куда шли.
— Как грубо… — вздохнул я.
Ну, по крайней мере — теперь мы знаем куда идти.
Толик суетливо распахнул массивные желтые двери, которые вели в довольно большой концертный зал. Мягкие кресла, синяя подсветка и лестницы, плавно ведущие вниз, к оркестровой яме и сцене. Зрителей было немного. Я насчитал около двадцати человек.
— Настюш, давай заново! Попробуйте вступление сделать чисто а капеллой. — произнёс знакомый холодный голос. Рядом с оркестровой ямой стояла ректор Университета и внимательно наблюдала за тем, что происходило на сцене.
— Интересно, чего это она? — я указал на старшую дочь Пуси.
— Ходит слух, что Госпожа Мавра обожает музыку. — тихо ответил Толик.
— Да ладно?
На сцене в этом момент на специальных стульчиках сидело три девчонки с акустическими гитарами. Слева и подальше — миниатюрная милашка, чьи каштановые волосы были заделаны в длинный конский хвост. Справа — брюнетка с прической каре. К великому сожалению, из-за тусклого освещения я не смог рассмотреть их лица в подробностях.
А вот в центре явно сидела звезда этого выступления… Солнечная блондинка с длинной косой. Даже издалека было понятно, что девочка очень красивая. Наверняка местная Королева Разбитых Сердец.
Однако, мне стало крайне любопытно, как они поют.
— Ветер ли старое имя развеял… - раздался невероятно чистый и звонкий голос, проникающий в самую душу: — Нет мне дороги в мой брошенный край. Если увидеть пытаешься издали… Не разглядишь меня!
- Не разглядишь меня-я-я… — хором пропели девчонки.
— Друг мой, проща-а-а-ай…. — раздался приятный, но слегка грустный мотив, который словно вселял надежду на что-то очень далекое и светлое: - Я уплываю, и время несёт меня с края на кра-ай. С берега к берегу, с отмели к отмели… друг мой, проща-а-ай.
Это было очень странное ощущение. Казалось, что солнечная блондинка в этот момент смотрела на меня… и улыбалась такой чистой, доброй, а главное теплой улыбкой, что моё старое сердце на миг снова забилось, как несколько сотен лет назад… Невероятная сила голоса и музыки! И вроде, ничего особенного… обычная мелодия. И слова, которые больше похожи на поэму, нежели современный стиль… Но было в звучании этих трёх гитар и пении потрясающей блондинки нечто такое, что заставляло тепло разливаться по всему телу.
- Знаю, когда-нибудь, с дальнего берега, с дальнего про-о-ошлого… ветер весенний ночной принесёт тебе вздо-ох от меня.
Не знаю, что происходило с моим телом и разумом… Но меня начало переполнять странное пьянящее ощущение некогда забытой эйфории. Чувств, которые давным-давно покрылись толстым слоем льда, без возможности разморозки. Я смотрел и внимал каждое слово и каждую ноту этой песни, словно завороженный…
- Ты погляди, ты погляди… ты погляди-и-и… не осталось ли что-нибудь после меня. В полночь забвенья на поздней окраине жизни твоей. Ты погляди без отчаянья…
- Ты погляди без отчаянья!
- Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного образа, будто случайного… Примет ли облик безвестного образа, будто случайного… Э-э-это не сон!
- Э-э-это не сон…
- Это вся пра-а-а-авда моя!
- Это — истина-а-а-а…
- Смерть побеждающий, вечный закон — это любовь моя…
- Это любовь моя!
— Володя? Ты чего? — Толик дернул меня за рукав, и словно вытащил из забвения… Вернул в реальный мир.
— Девочки — вы умницы! — захлопав, холодно произнесла Мавра: — Теперь давайте закрепим, и выпускайте стихоплёта!
— Ну? Ты чего? — очкарик вновь потянул меня за плечо: — В Долгорукову втрескался? Хе-хе-хе…
— Чего? Нет! — отмахнулся я.
— А вот и да! — хитро улыбнулся пацан: — Стоял, рот разинул… И глаза, как будто на мокром месте. Думал, сейчас пустишь скупую
