что получила сочувствие Ольге и шутливые пожелания быстрее забеременеть, как она, чтобы это женское недомогание не появлялось больше до самого рождения ребёнка.
Пройдясь пешочком по ночному рождественскому городку, они тут и там встречали девушек и парней, перебрасывающихся снежками, катающимися на санках или хором распевающими весёлые песни. Люди радовались наступлению праздника и рождественским каникулам, за которыми незаметно пройдёт зима, и наступят погожие весенние деньки, обещающие очередное Воскресение Христа и всей природы под ласковыми лучами набирающего силу солнца, укорачивающего ночь и удлиняющего день.
Вернувшись домой, Иван и Надя поздравили друг друга с Рождеством Христовым троекратным лобзанием в губы и улеглись спать в объятиях, но без плотских утех по причине усталости и плохого самочувствия Нади, которая в действительности начала испытывать первые признаки женского недомогания.
Раньше она не следила за этим, но последние месяцы начала вести свой календарь в тайной надежде, что очередной цикл не наступит, и она с гордостью сможет объявить Ивану о своём интересном положении, а далее под венец и новая незнакомая ей семейная жизнь в ожидании рождения ребёнка. Но, увы и в этот раз её мечтам не суждено было сбыться.
После Рождества зима покатилась быстро, как с горки санки, на которых Иван катался в детстве с обрыва у реки: отшумела масленица и начались долгие дни поста, когда развлечения были неуместны, даже если строгого поста учителя и не придерживались.
Впрочем, заботами Даши, они почти не замечали поста, вкушая приготовленные ею блюда, разрешённые к употреблению, но доступные лишь людям вполне обеспеченным, к которым постепенно начинала относиться и их учительская семья. После скромной студенческой жизни, учительское жалование позволяло жить вполне прилично. Первые месяцы они тратились на приобретение всего необходимого, чего им не доставало: вещи, обстановка дома и кое-какая утварь, но к весне эти траты закончились и появились свободные деньги.
Иван начал приобретать книги по истории, чтобы расширить свои знания и осуществить, впоследствии, свою мечту перебраться на жительство в одну из столиц, а Надежда, пополнив свой гардероб и поняв бессмысленность его дальнейшего расширения при жизни в этом маленьком городке, начала откладывать деньги на летнюю поездку в Москву или Петербург, которую обещал ей Иван.
Пасху молодые встретили в той же компании, только пополневшая и с отчётливым животиком, Ольга, уже не плясала вместе со всеми, а сидя на диване, ласково наблюдала за гостями умиротворённым взглядом женщины, ожидающей скорого появления ребёнка. Однако пару романсов Ольга всё же спела, аккомпанируя себе на пианино, и подыграла мужу-офицеру Нины, сослуживицы Ивана, у которого неожиданно для всех оказался прекрасный баритон.
Окончание учебного года прошло в суете учительских будней с устоявшимся бытом семейной жизни, в которой страсть постепенно стала уступать привычке, а попытки Надежды разнообразить интимные отношения встречали неприятие Ивана, который начинал вспоминать прошлое своей избранницы, и его обжигала мысль, что всё это Надя уже проходила и испытала со своим любовником.
Надя всегда ощущала смену его настроения, и скоро оставила все их интимные отношения на усмотрение Ивана, безропотно, а иногда и охотно выполняя все его притязания. Впрочем, субботние развлечения в бане Иван возобновил после Пасхи, твёрдо зная, что таких развлечений у Надежды с её любовником никогда не было, и поведение Нади в этом случае всегда было искренним и впервые с ним.
В минуты близости в туманном полумраке бани Иван остро чувствовал, как большая любовь Нади – по Конфуцию, сливалась с настоящей его любовью, давая непередаваемые ощущения полной гармонии взаимного соединения их вожделений и вознося их обоих к высшей степени сладострастного удовлетворения и наступающего вслед за этим очищения чувств и мыслей от всего наносного и второстепенного, когда они умиротворенно замирали в объятиях на банной лавке во влажном и горячем тумане. Такие минуты сближали их больше и крепче, чем многие слова, оберегая души от ненужных мыслей и воспоминаний о былых недоразумениях и размолвках.
XXIX
За весну Иван списался со своим старшим братом Иосифом, что жил и служил в Петербурге и сговорился о своём приезде с женой недели на три для отдыха жены и своей работы в библиотеках.
Учебный год завершился успешно, молодые учителя получили благодарности от уездного смотрителя училищ, который сообщил Ивану, в случае его такой же успешной работы в следующем году, представить Ивана к соисканию классного чина, что сулило твёрдое положение и солидную прибавку жалования. Наступили учительские каникулы и молодая пара отбыла в северную столицу – Петербург, набираться впечатлений и знаний.
Надежда никогда не была в столице и сразу по прибытию на Варшавский вокзал, где их встретил Иосиф – брат Ивана, начала знакомиться с достопримечательностями города, впитывая, как губка, особенности столичной жизни.
Брат Иосиф, уже изрядно облысевший мужчина представительного вида, которому было несколько за сорок лет, встретил их радушно, сказал комплименты Наде об её внешности и здоровом румяном цвете лица, так резко контрастирующем с анемичными и бледными лицами столичных горожанок. Извозчиком брат доставил их на Мойку, где снимал квартиру из четырёх комнат на семью из четырёх человек: у него подрастали два сына– десяти и двенадцати лет, учившиеся в гимназии. Иосиф служил товарищем столоначальника в министерстве Просвещения, имея двенадцатый чин в табели о рангах.
Для гостей в квартире была освобождена одна комната, где молодые учителя и расположились с относительным комфортом, поскольку окна комнаты выходили в глухой двор, напоминавший колодец, созданный прилегающими зданиями: такими же серыми и безликими доходными домами, что и дом, где находилась квартира Иосифа на четвёртом этаже, казавшемся Надежде поднятым к небесам.
Погода для северной столицы стояла в эти дни непривычно жаркая и сухая, и Иван с подругой, именовавшейся официальной женой, прошлись несколько раз по Невскому проспекту, по набережной, к зданию сената и Дворцовой площади, посетили Исаакиевский и Казанский соборы, Кунсткамеру Петра и прокатились на паровом катере по Неве.
Далее Иван предоставил Надю самой себе, а сам уединился в библиотеке университета, выискивая исторические книги о периоде московских князей в русской истории, чтобы написать некий научный трактат и послать его на отзыв в Университет, как основание для соискания места ассистента преподавателя в Университете или, на худой конец, учителя истории в одной из гимназий. Получение места службы обеспечивало и переезд на жительство в столицу. Брат Иосиф, по своей службе обещал устроить протекцию, для которой тоже необходимы были основания.
Вечера были свободны, и молодые учителя прогуливались по Невскому, посмотрели балет Чайковского «Лебединое озеро» в Александрийском театре, послушали оперу Глинки «За царя» в Мариинском театре, побывали вечером в одном
