Тряхнув головой, Шидай попытался всё-таки прорваться в реальность. Перед глазами замелькали картинки то ли воспоминаний, то ли воображения. Кровавые сцены боя. Он рвал кого-то руками, расшвыривал, ломал кости… В его жизни было столько боёв, к какому эпизоду относятся эти картинки? Может, к тому моменту, когда он пытался прорваться в осаждённый дом? Сердце сжалось от осознания, что он уже опоздал.
Раздался шаркающий звук, и Шидай вскинул голову. Перед глазами размытыми пятнами закачались отсыревшие стены тёмного помещения, а к ощущениям добавилась тянущая боль в заломленных и затёкших руках. Вспомнились уже другие ощущения, вероятно, запомнившиеся из бредовых сновидений: вслед за шагами появляется тёмный силуэт, горячие пальцы касаются его висков и проясняющееся сознание опять уплывает в дымку небытия.
Но в этот раз шаги не приблизились. Замерли, и до слуха донёсся неясный гул голосов. Голова продолжала проясняться, и Шидай наконец понял, что кровавые картинки перед глазами — это воспоминания весьма недалёкого прошлого. На них с Гварием напали в тот момент, когда они неслись к Ранхашу, чтобы сообщить важную новость. Шидай даже припоминал, что почти сумел отбиться, но вот что произошло дальше? По голове его, что ли, ударили? Вроде не болит. Но вот пить хотелось просто жуть.
Вместе с естественными потребностями проснулась и способность соображать. Шидай обнаружил, что висит на цепях, прикованных к стене. Цепи не самые крепкие, видать, для скота или подъёма тяжестей. Кандалов у них не было, поэтому звенья опоясывали руки до самых плеч, как путы. С трудом мужчина поднялся на дрожащие ноги, и мышцы охватило пламя прилившей крови.
Похоже, гостит он здесь уже долго. Ранхаш, наверное, известись успел, он нервный мальчик. Шидай попытался припомнить, сколько раз в его «бреду» появлялись горячие пальцы, и припомнил около трёх раз. Кто-то приходил с какой-то периодичностью и отправлял его в небытие, но в этот раз он почему-то не пришёл. Задерживается или его что-то отвлекло? В любом случае со следующим сеансом укрощения он уже опоздал.
Немного размявшись и придя в себя, Шидай прислушался к голосам, идущим из-за массивной двери, и предположил, что охранников у него всего два. На мгновение даже стало как-то обидно. Он вроде в бою должен был заслужить более серьёзное отношение. Ну да боги с ними, быстрее выберется.
Услышав скрежет вырываемых из каменной стены железных креплений, двое бородатых мужчин встрепенулись и бросились к узнику. Заскочили они как раз в тот момент, когда Шидай деловито срывал со своих рук звенья цепи. Увидев охрану, лекарь пошатнулся, неловко шагнул в сторону и мучительно свёл брови на переносице, пытаясь сфокусировать зрение.
— Прочухался, тварюка! — злобно сплюнул один из бородачей. — Заходи справа. Утихомирим его по-своему.
Особо не опасаясь плохо соображающего узника, мужчины обошли его с двух сторон и, выставив вперёд руки, двинулись к нему. Шидай перестал срывать цепи с рук и, казалось, озадаченно посмотрел на оборотней. Звенья тихо зашелестели, и лекарь поднял над полом железный штырь, вырванный вместе с куском стены. Слегка качнув цепь, Шидай вдруг выбросил её вперёд, метя железным штырём в оборотня, что заходил справа. Дрожащие руки оказались плохим помощником. Бородачу даже уворачиваться не пришлось, каменный огрызок едва зацепил его ухо и улетел куда за плечо. Лекарь резко дёрнул цепь на себя, и противник неожиданно почувствовал прикосновение холодного железа к шее. В следующий миг звенья захлестнули его горло, тяжёлый набалдашник штыря упал на грудь, а Шидай с силой дёрнул цепь на себя. Захрипевший охранник схватился за шею и, повалившись на пол, засучил ногами, пытаясь отползти от поймавшего его лекаря.
Второй бородач с рыком бросился на отвлёкшегося узника, и увернуться от ножа тот успел не иначе, как чудом. Выпустив цепь, Шидай пьяно отшатнулся к стене, споткнулся и с размаху уселся в нишу. Охранник проворно подскочил ближе, лезвие хищно устремилось к голени лекаря, но тот успел поджать её, а затем и выпрямить. Пятка с хрустом, ломая пуговицы, врезалась нападавшему под дых, а затем и в челюсть, опрокидывая его на спину. Бородач даже не успел перевернуться, как нога лекаря с силой ударила его в грудь, ломая рёбра, а затем, наступив, повернулась так, что сломанные кости, как ножи, вошли в сердце и лёгкие.
Пошатываясь, Шидай отошёл от хрипящего противника и шагнул к другому. К его глубокому сожалению, тот оказался мёртв.
— Что ж у вас шеи-то какие хрупкие? — досадливо посетовал лекарь, пытаясь прощупать пульс.
Тёмные! А он-то думал «языка» Ранхашу притащить.
Приглядевшись, Шидай заметил, что у мёртвого как-то подозрительно сборится борода, и потянул её за кончик. С некоторым сопротивлением растительность отлепилась от лица, открывая совершенно безволосый подбородок. Шидай присмотрелся, но ничего знакомого в чертах убитого не обнаружил. А вот городская стража, лучше знакомая с жителями города, возможно, углядела бы что-то знакомое. С собой его, что ли, утащить?
Шидай поднялся, покачнулся и понял, что себя едва утащит. Эти пусть здесь лежат, выбраться и найти Ранхаша сейчас важнее.
За дверью оказалась лестница, по которой оборотень кое-как поднялся в помещение, скудно освещённое лунным светом через пустые глазницы окон. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что это всего лишь заброшенный дом, в котором уже никто давным-давно не живёт. Вывалившись через окно наружу, лекарь с наслаждением вдохнул бодрящий морозный воздух и начал горстями запихивать в рот снег.
Весть о побеге Амайяриды настигла харена на другом конце города и только через полтора часа после побега девушки. Посыльный от господина Дагрена долго искал мечущегося по всему городу уже вторые сутки харена, а найдя — пожалел.
От столь своевременной новости глаза начальника сыскарей, казалось, налились внутренним жаром. Затем произошло невиданное ранее чудо: харен выругался.
— …прибью! — закончил он цветистую тираду. — Рладай!
Оборотень мгновенно явился на зов.
— Отряди оборотней на поиски этой идиотки! — отрывисто приказал Ранхаш.
У него самого времени искать её не было и отрываться от поисков Шидая ради неё он не собирался.
Рладай уже собирался исчезнуть, как его оставил весёлый голос.
— Ранхаш, ты чего это такой взъерошенный?
Ранхаш застыл, чувствуя, как внутри медленно распускается узел напряжения. В груди едва заметно всплеснулась волна облегчения. Лицо Рладая и вовсе озарилось счастливой улыбкой.
С крыши ближайшего дома не очень ловко спрыгнул Шидай. Ноги его подвели, и лекарь уселся прямо на снег, но ничуть от этого не опечалился.
— О боги, как я устал! — простонал он. — Ты чего так по городу мотаешься? Знаешь, как старику было тяжело тебя догнать?
Шидай выглядел настолько беззаботно и беспечно, что Ранхаш на мгновение ощутил обиду — чувство, почти забытое им.
— Где ты был? — сквозь зубы процедил он.
