Серегил снова перевел взгляд на пруд.
— «Отец, брат, друг, возлюбленный».
— Что? — Холод сжал сердце Алека: Мардус произнес те же самые слова, когда спрашивал его об их отношениях с Серегилом.
— Это сказал оракул Иллиора в ту ночь, когда я вопрошал его, — ответил Серегил, следя взглядом за выдрой, нырнувшей в воду. — Мне казалось, что я все обдумал и все решил, но это не так. Я был для тебя первыми тремя и поклялся себе, что так оно и останется, но если ты последуешь за мной…
— Я знаю.
Он застал Серегила врасплох, когда, наклонившись вперед, прильнул к его губам с той же неумелой решимостью, что и в первый раз. Когда руки Серегила сомкнулись вокруг него, Алек почувствовал, что смятение, преследовавшее его всю зиму, исчезло, как туман под порывом ветра. «Бери то, что посылают тебе боги», — не раз говорил ему Серегил.
Теперь он так и сделает, сделает с радостью. Серегил немного отодвинулся, в его серых глазах промелькнуло что-то похожее на удивление.
— Что бы мы ни делали, тали, мы все будем делать с честью. Прежде всего я твой друг и всегда им останусь, даже если потом ты обзаведешься сотней жен или возлюбленных.
Алек начал протестовать, но Серегил с улыбкой прижал палец к его губам.
— До тех пор, пока мне есть место в твоем сердце, с меня этого довольно.
— Всегда-то ты норовишь оставить за собой последнее слово, — проворчал Алек, потом снова поцеловал Серегила. Ощущение тесно прижавшегося к нему худого тела Серегила вдруг показалось ему таким же естественным, как слияние двух потоков. Единственным, что теперь смущало его, было полное незнание, как действовать дальше.
Стук копыт лошади, галопом мчащейся по тропе, на некоторое время отвлек его от этой проблемы.
— Догадываюсь, кто это, — простонал Серегил, вставая. На лужайку вылетел Микам верхом на коне.
— Ах вот ты где! — прорычал он, яростно глядя на Серегила. — Клянусь Пламенем, из-за тебя все в доме вверх дном! — Он вытащил из-за пазухи свернутое письмо и гневно помахал им перед носом Серегила. — Ты же перепугал нас до смерти, идиот! Уж не знаю, расцеловать тебя или гнать пинками до самой Цирны!
Впервые за многие недели на лице Серегила появилась вызывающая кривая улыбка.
— Не перетруди ногу. Алек уже сделал и то, и другое.
Микам внимательно посмотрел на них и понимающе ухмыльнулся:
— Ну что ж, давно пора.
Двумя днями позже Микам и его семья вышли во двор, чтобы пожелать Алеку и Серегилу счастливого пути.
— Вы отсюда направитесь в Майсену? — спросил Микам, глядя, как путники в последний раз проверяют сбрую лошадей и свои мешки. — Думаю, там пригодились бы два надежных шпиона.
Серегил пожал плечами:
— Зима уже не за горами. Идрилейн с войском, по слухам, где-то недалеко от Кестона. Как только выпадет снег, дальнейших сражений не будет. Так что, может быть. весной мы к ней и присоединимся.
Кари передала Герина служанке и крепко обняла сначала Серегила, потом Алека. Смахнув с глаз слезы, она прошептала:
— Берегите себя, вы оба.
Микам опустил руку на плечо Серегила, глядя на друга так, словно не рассчитывал с ним еще когда-нибудь увидеться.
— Клянусь Пламенем, нелегко мне оставаться дома, когда вы отправляетесь в путь. И еще я хотел бы, чтобы ты взял мой меч.
Серегил покачал головой:
— Этот клинок — твой. Я найду себе оружие, если почувствую в нем надобность снова. А пока за мной присмотрит Алек.
— Уж ты, Алек, постарайся, или ответишь нам, — с грубоватой лаской протянул Микам, обменявшись взглядом с Кари. Они оба заметили новый блеск в глазах Серегила, стоило тому взглянуть на юношу, и такую же теплоту в глазах Алека.
Простившись со всеми, Серегил и Алек вскочили на своих ауренфэйских скакунов и выехали за ворота.
— А что, если царица не возьмет нас весной в шпионы? — спросил Алек, когда они подъехали к мосту. Серегил снова пожал плечами.
— Что ж, мы все еще остаемся самыми искусными ворами. Нам не грозит безработица.
Дав шпоры коням, они рядом скакали вниз с холма, пока не выехали на большую дорогу.
