— Малена? — произнес мужской голос.
— Да, это я.
Я спрашивала себя, кто бы это мог быть, этот голос был мне определенно незнаком, но тут я услышала нечто такое, что дало мне понятно — в этот момент решается вопрос о моей будущей жизни.
— Это Родриго. Мы давно не виделись, не знаю, вспомнишь ли ты меня.
Я хотела сначала сказать «нет», но не смогла так ответить. Я посмотрела на себя в зеркало, которое висело прямо перед моими глазами, а он медлил, взял паузу.
— Ты там?
— Да.
— Помнишь, нас познакомили однажды на свадьбе?
— Как твоя фамилия? — выпалила я, не пытаясь соблюдать правила этикета.
— Ороско.
— Ах, да! — и услышала вздох облегчения на другом конце, — кузен Рауля…
— Точно.
— Да, ясно, теперь я тебя вспомнила, — пробормотала я, думая, что этот дурак был последним, о ком я помнила. — Очень хорошо. И чем обязана?
— Ладно, — фыркнул Родриго, — это долго рассказывать. Вчера вечером я был в доме Сантьяго. Твоя сестра пригласила меня поужинать, чтобы рассказать, что произошло в прошлую субботу, она казалась очень взволнованной…
— Ну, да — подтвердила я самым уверенным голосом, на который была способна, — не сомневаюсь, я прекрасно могу себе представить, что она тебе наговорила.
Я была довольна своей твердостью, но Родриго ответил мне странным смешком, означавшим, что мои подозрения не подтвердились даже минимально.
— Если ты пообещаешь мне быть благоразумной, я расскажу тебе один секрет.
— То, что ты психиатр? — спросила я у него. Я была возмущена. — Об этом я знаю, а еще я знаю, почему ты мне звонишь…
— Нет, — перебил меня Родриго, — не об этом. Я тоже думаю, что детские психологи заслуживают виселицы.
— А! — произнесла я, не зная, что еще добавить, потому что это признание удивило меня.
— Послушай меня, Малена, — сказал он и начал объясняться в странной манере, мягко и ласково, даже вкрадчиво, но в то же время настойчиво. «Ему это на руку в его психиатрических изысканиях», — подумала я. — Я не занимаюсь простыми случаями, не выписываю аспирин от всех болезней, понимаешь? Я не занимаюсь невростеничками и их мужьями, которые стали импотентами из-за стресса, я не из этих. Мне интересны только криминальные психопаты, я специализируюсь исключительно на этом и, как ты понимаешь, не занимаюсь частной практикой. Правда в том, что я живу в разъездах между тюрьмой в Карабанчеле и главным тюремным госпиталем. Я знаю, что это грубо звучит, но в этом деле не остается другого средства, кроме как идти прямо к первоистокам. Понимаешь, там за месяц я вижу больше разнообразных убийц, чем кинокритик видит фильмов за всю свою жизнь… Я играю в мус на пару с одним психопатом каждый день после обеда. Я начал заниматься этой практикой, когда еще жил с женой, и потихоньку у нее проснулся вкус к предмету, — я опять рассмеялась, а Родриго вместе со мной. — Я тебе рассказываю все это, чтобы дать понять, до какой степени мне не нравится твоя сестра. Если она мне звонила, то только потому, что я единственный психиатр, которого она знает, и, конечно, она попросила, чтобы я тебя посмотрел, надеясь вероятно, чтобы я подсказал ей направление, в котором можно двигаться, к кому обратиться за помощью. Ей нужен другой тип психиатров, больше похожих на семейных врачей.
— Но для чего?
— Я не знаю. Возможно, она хочет попросить об исследовании твоей личности.
— Но зачем ей это надо?
— Ну, у меня нет идей на этот счет, но не такой уж это редкий случай во время многих судебных разбирательств. Думаю даже, что многие семейные суды этот шаг поощряют. И я бы сказал, что в твоем случае есть повод для беспокойства, так как они думают, что проклятия в здравом уме можно было произносить не позднее, чем пару столетий назад.
— Согласна, — ответила я, подумав несколько секунд и не найдя другого подходящего ответа, — но даже если ты хочешь, чтобы я тебе рассказала всю правду, все равно я не понимаю, почему ты обеспокоился за меня.
— Послушай, Малена, вчера я встретил твою сестру, она была похожа на фурию, абсолютно не в себе, серьезно. Я был готов ввести ей коктейль с морфином, чтобы она немного расслабилась. Я не ручаюсь за моих коллег. Ни на йоту. Если тебя отдадут в руки кого-нибудь, кого я знаю, тогда может произойти что-нибудь, скажем так, нехорошее. Для тебя это был бы конец… Обычно я работаю с убийцами, насильниками, религиозными фанатиками, но я могу позволить себе роскошь поговорить с тобой. Кроме того… — он сделал значительную паузу и понизил голос, — ты мне понравилась.
— Я?
Родриго утвердительно промычал, а я спросила, с какой стати я решила, что этот парень дурак.
— Но ты меня не знаешь. Я всегда думала, что тогда на свадьбе я тебе показалась очень толстой.
— Толстой? — переспросил он и рассмеялся. — Но почему?
— Я не знаю, но ты так смотрел на меня тогда, пока говорил с каким-то низеньким типом, и указывал на меня пальцем…
— Да, но мы тебя вовсе не называли толстой.
— Ах, — сказала я, тяжело вздохнув, — тогда я ошиблась.
— Больше, чем ты можешь себе представить. Тебя устроит, если мы встретимся завтра? Вечером.
— Идет. Где?
— Уф! Это уже сложнее… Хорошо, завтра у меня нет консультаций, я думаю, что тебе не стоит приходить сюда, нам следует встретиться тет-а-тет, так что мы могли бы увидеться у меня дома.
Я знала квартал Аргуэльес и пообещала не опаздывать. Когда же я положила трубку, то вдруг сообразила, что совсем не понимаю, зачем согласилась встретиться с этим человеком.
* * *
Родриго потом говорил, что это я его первая унюхала, а он это учуял. Я не переставала думать о том, какие же должны быть веские причины, чтобы вытащить меня из дома. Я хорошо рассмотрела его, когда встретилась с ним у дверей: крупногабаритная комплекция, грубое лицо, рубленые черты лица, настороженный вид привратника ночного клуба, который между делом почитывает книги.
— Привет, — сказала я и решила расцеловать его в обе щеки в тот самый момент, когда и он захотел сделать то же самое, но мы быстро спохватились и одновременно решили оставить эту затею.
Родриго был одет в черную рубашку и простые джинсы того же цвета. Я отметила, что он немного полноват, но потом пригляделась и поправила саму себя, потому что на самом деле он не был излишне толстым, просто носил рубашку навыпуск, а не заправлял ее внутрь.
— Этот дом просто катастрофа, — сказал Родриго, — моя помощница родила ребенка на прошлой неделе, а у меня не было времени, чтобы поискать другую, а прихожу я сюда только затем, чтобы поспать, и даже не каждую ночь мне это удается… Если хочешь, мы можем пройти в кабинет. Это единственное помещение, в котором хоть какой-то порядок.
