Олег сидел, будто громом пораженный. Из оцепенения его вывел новый посетитель – дверь открылась, и вошел какой-то мужик с внушительным животом.
– Сволочь! – заорал он с порога. – Нельзя же так людей пугать! – и бросился обниматься.
– Дядя Игорь, дядя Игорь, – дергала Нина его за полу пиджака, – папа еще не совсем окреп, не давите на него!
Игорь оглянулся на племянницу, подмигнул.
– Клянусь, сам хотел на Кавказ лететь, клянусь! Но – разница во времени, пока собрался – звонят: тебя нашли! Ну, думаю, в Москву быстрее! Прилетаю – в коме! Черта с два, говорю, буду сидеть до посинения, пока не очнется! Взял отпуск за свой счет, гулял по родным местам, да сюда ездил на арендованной машине, все с Нинкой спорил! И как сегодня Анька позвонила, – он схватился за сердце, – я думаю, да ведь чувствовал же! Чувствовал! Знал, что все будет хорошо!
– А это? – Олег указал на свою повязку над глазом.
Брат погрозил ему пальцем.
– Но-но! Будешь с Нинкой в пиратов играть. Или в Антигона I и маршала Кутузова.
– У тебя такой же солдафонский юмор, как и раньше! – улыбнулся Белый Лоб.
– Люди не меняются, – согласно кивнул Игорь. – Сашка и Ванька очень за тебя переживают, я им звонил, сказал, что ты очнулся, они тебе привет большущий передают.
Увидев, как изменилось выражение лица брата, он спросил:
– Что такое?
– У него частичная потеря памяти, – пояснила Анна.
– Это пока, – добавила Нина. – Все восстановится. Вот увидите.
– Да? – Игорь плюхнулся на стул. – А подробнее?
– Я не помню Ивана и Александра.
– Да как это? – Игорь тут же вскочил обратно. – Это же они из-за тебя этим, блин… дзюдзюцу стали заниматься! Руки-ноги себе переломали! А ты – не помнишь!
– Извини, – вздохнул младший.
– Девочки, – повернулся Игорь. – Этажом ниже стоит кофейный автомат, я вчера там кофе пробовал – отличный просто! Пять минут, не обижайтесь.
– Да мы решили ничего не скрывать друг от друга… – робко проговорил Олег. – Впрочем, да…
– А мы не против, – посмотрела на дочку Анна. – Все равно нам надо… В дамскую комнату!
Нина перевела взгляд с дяди на отца и произнесла:
– Точно! Нам минут десять нужно! Но скоро вернемся!
– Отлично! – показал старший большой палец.
Дочка и мама вышли.
– Олег! – сразу подскочил к Белому Лбу брат. – Кто в тебя стрелял?
– Кто, кто… Дед Пихто. Ничего не помню. Всю нашу жизнь не помню. Рассказывай, что происходило после 82-го года.
– Как?! Вообще не помнишь? – опешил Игорь.
– Вообще. Как отец и мать?
– Так разбились… На машине.
– Когда?
– В 86-м…
– На Киевском шоссе?
– Почему на Киевском?.. На Крымском мосту. Ехали с дня рождения, отец выпивши сел за руль, не вписался…
– Дед?
– Еще в 84-м умер. Как тебя за фарцу по ментам принялись таскать, так у него инфаркт произошел.
– Меня? – изумился младший. – За фарцу?
– Ну да. И еще за торговлю валютой. Не посадили только потому, что тебе было всего четырнадцать лет. Исключили из комсомола. Отец винил в смерти деда тебя. Я не мог терпеть ежедневные скандалы, плюнул на все и ушел в армию. Из-за твоей неблагонадежности заслали меня на БАМ – а я в Афган хотел. На БАМе встретил будущую жену, Дарью. Возвращаться не стал. Женился, поступил в институт, закончил, начал работать. С тобой мы виделись часто – я в Москву приезжал не раз и не два.
– А у меня какой был институт?
– Сначала – никакой. Тебя никуда не брали. Ты же был практически преступник, КГБ тобой интересовалось. Даже для армии придумали тебе плоскостопие – чтобы ты советских воинов не разлагал.
– У меня?! Плоскостопие?!
– Я же говорю – придумали. Поступил ты только в 92-м, когда комсомольские и прочие характеристики уже не требовали. Закончил с красным дипломом, улетел в Америку. Мы все еще спорили, сдавать родительскую квартиру, или не сдавать. Вернулся, женился, я на твоей свадьбе в бассейн скульптуру уронил. Не помнишь?
– Нет.
– Ну, а то, что я тебе о нашей родословной рассказывал по пьяни, помнишь?
– Какой родословной? Да нет же!
– Эх… – Игорь встал и зашагал по комнате. – Не хочу заново все это переживать, но, считаю, ты имеешь право знать. Ты мне не родной брат.
– Вот так новость! – у младшего отвисла челюсть. – А какой – сводный?
– Нет, – отрицательно покачал головой Игорь. – Тебя в 72-м дед с мамой нашли.
– Как это – нашли?
– Как я потом понял, папа с мамой хотели второго ребенка, но случился выкидыш. Мама побоялась еще рожать. А тут, зимой, когда отец с дедом еще общались, в нашем же подъезде наткнулись на тебя. Маленького, голенького, да еще со сломанной ногой и ранами на бедре и на плече. И без сознания. Ну, дед схватил тебя и понес домой отогревать, вызвали «скорую». Тебя увезли, дедушка был вне себя, все кричал, кто это мог так с ребенком поступить? Через какое-то время решили найденыша навестить. По оценкам врачей, твой возраст составлял два года, может, два года и два месяца. Лежал ты в гипсе – как потом выяснилось, стопа у тебя на одних сухожилиях висела, щиколотка раскололась, как ты смог восстановиться, что потом в футбол играл, мне до сих пор непонятно…
– Мне мама говорила, что мои шрамы на плече и на бедре от того, что я в младенчестве на разбитую бутылку во дворе упал…
– Ну-ну. И когда ты в больнице увидел маму с дедом, то обрадовался и заговорил… на старославянском. Дед чуть не рухнул. Думал, что какие-нибудь староверы тебя в Москву привезли и бросили. Вот он маме и посоветовал тебя усыновить – мол, один нужный для историка язык уже знает, другим научим. Шутил. Просто ты ему приглянулся. Наверное, папа тебя потому и не особо любил, что ты ему не родной. Но не я! – Игорь стукнул себя кулаком в грудь. – Не я! Ты для меня – брат, был, есть, и будешь, я даже ни секунды не задумывался о том, что ты – не Белолобов!
Олег сидел, будто в трансе, потом повернул голову к брату и произнес:
– Игорь. Я самый настоящий Белолобов. Более настоящего не бывает.
– Конечно! – вскричал старший. – Конечно!
– Игорь, – попросил Олег. – Сходи за водой. Что-то мне не по себе. И девчонок позови.
– Минуту! Секунду!
В дверях брат столкнулся с Левоновичем, взглянул на него и быстро прошел мимо.
– Губаз! – прорычал Олег. – Может, хватит «собирать данные»? Дайте с семьей побыть.
– Вам пока вредна такая активная жизнедеятельность!
