Книга Короли пепла - Ричард Нелл

стали, на лицевой стороне которого были вытравлены руны. В стране живых он схватил Фольвара за предплечье, склонив голову, – и вспыхнул огонь творения. Рука юноши задрожала от этого зрелища и от того, как вес дерева, стали и кожи облек его плоть. Его пальцы сжали рукоять.

– Это Эфрас, Облавщик. – Рока извлек собственный меч и, улыбнувшись, глянул на другого претендента на титул вождя. – Он умеет убивать и мужчин, и мальчиков.

Айдэн утробно зарычал, а его люди принялись топать ногами и стучать мечами по стене зала или своим щитам, пока весь этот шум не вывел остальных мужчин из транса. Предвкушение зрелищной дуэли рассеяло угрозу массовой драки, и воины подошли ближе друг к другу, образовав два полукруга.

С восторженно блестящими глазами Фольвар взял меч Роки. Он таращился на кромку, пока его скулы не затвердели, затем ударил железом о свой щит. Звук разнесся в прохладном ночном воздухе подобно звону колокола, и Фольвар шагнул в круг. Люди Айдэна взревели.

Его брат вошел с гораздо меньшей помпой. Он выхватил меч и орал на своих братьев, пока один из них не передал ему деревянный щит. Лицо Мальвара побледнело, и он уставился на покрытый рунами щит брата с недоверием и, возможно, ужасом.

Они стояли порознь слишком долго. Толпа воинов начала свистеть и требовать крови, покуда испуганный Мальвар не попытался подбодрить себя боевым кличем. Затем он ринулся в атаку.

Фольвар метнулся вперед, и их заслоны столкнулись, металлический умбон деревянного щита зазвенел о сталь. Оба брата толкались, пихались и пытались выбить друг друга из равновесия, но оба устояли. Они разошлись, поочередно делая выпады в попытке обойти друг друга и достать мечами. Стало ясно, что они равны – сражались много раз, тренировались у одних и тех же воинов и знают приемы друг друга.

После нескольких ударов щит Мальвара начал раскалываться. С краев полетели щепки, а умбон погнулся, когда искривилось его обрамление. Увидев это, Мальвар облизнул губы и дико атаковал, подставив себя под удар и вихляя в поисках лазейки, а затем взмахнул щитом по горизонтали, чтобы отбить щит брата.

Тонкое дерево его заслона выдержало на удивление хорошо, и он с отчаянной силой оттолкнул Фольвара к краю толпы, теперь вскрикивая при каждом ударе, как будто уже победил.

Внезапно Фольвар, до того берегший силы, уперся ногой, рванулся вперед и насквозь протаранил Эфрасом грудь брата.

В застывший миг победы и поражения оба дуэлянта уронили щиты и почти обнялись, глядя друг другу в глаза. Мальвар закашлялся кровью, и Фольвар опустил его на землю и придерживал, свободной рукой касаясь лица брата и гладя его по волосам, бормоча слова успокоения.

Жажда крови и выкрики мужчин сошли на нет. Фольвар поднялся, обагренный кровью брата. За время дуэли полукруги сошлись воедино, и всякой угрозы насилия как не бывало. Воины обеих сторон топали ногами, стучали своими щитами или выкликали похвалы.

Фольвар закрыл глаза, снова открыл их и посмотрел в ночное небо. В течение тянувшейся вечность секунды все вокруг него купалось в горько-сладкой славе, и в чуде, и трагедии жизни.

– Что это такое? Что ты наделал?

Воины почти дружно выдохнули, поворачиваясь к залу, и наваждение исчезло. У главных дверей стояла группа женщин, а перед ними – седовласая матрона в платье Первой Матери. Фольвар шагнул к ней.

– Я вернулся, мама, из-за края мира. Я ступал на берегах рая и убивал мужчин в битве. Я обрел союзников и владею оружием богов. – Он указал Эфрасом на тело своего отца. – И я присвоил себе титул этого недостойного человека. Не в пример ему, я прослежу, чтобы матроны Кормета увидели причитающиеся им награды.

Первая Матерь окинула пристальным взглядом Року и его людей, затем трупы и посмотрела в глаза воинов своего городка, прежде чем вновь воззриться на сына.

– А твой брат? Он тоже был негодным?

Фольвар стиснул зубы.

– Нет, мама. Твой сын боролся за титул как мужчина. Он храбро сражался и воздал себе честь. Он будет рожден заново.

Многие из мужчин одобрительно хмыкнули при этих словах. Его мать вздохнула, но ничего не сказала, затем посмотрела на Року.

– Я слыхала о тебе, шаман. В Ордене тебя зовут преступником и еретиком. Это правда? Ты развратил мою семью? Ты здесь, чтобы погубить всех наших сыновей, отцов и братьев?

Рока шагнул в круг. В его Роще мертвецы уже копали надгробие для Мальвара, который, по его мнению, и впрямь сражался храбро.

– Ты умеешь читать, Первая Матерь?

Глаза женщины сузились, как будто она собиралась ответить резко, но передумала.

– Я достаточно умею читать руны, сын Носса.

Рока кивнул.

– Покажи свой щит, Фольвар.

Отрок нагнулся и поднял щит, и стало ясно: в дуэли тот не получил даже царапин. Матрона вгляделась, прищурив глаза, и Рока испугался, что она подслеповата.

– Тут говорится о мужестве, – сказал он, обращаясь не только к матроне, но и к толпе. – Вол отмечает ее своими знаками, ибо только храбрость по-настоящему защитит твоих людей и оградит их от всего, что бы ни случилось. Твой сын наделен ею, Первая Матерь, как и каждый великий человек с тех пор, как нас породил Тургэн Сар. – Он указал рукой: – Взгляни на своего сына. Воззри на героев, которые стоят рядом с ним. Именно они отведут ваших дочерей в рай, если их воля останется верной. – Он повысил голос, чтобы его было слышно даже в зале: – Узрите их подвиги, матери Кормета! Узрите дух, сияющий в их глазах подобно богам-звездам, и скажите мне: я ли развратил их, или жрицы? Разве я не сделал их свободными?

Мужчины воспряли от гордости при его словах и доказали его правоту. Матрона неотрывно смотрела, эмоции и мысли бушевали в ней непостижимым Роке образом. Когда она повернулась к сыну, ее лицо не скрывало одобрения.

– Твое краснобайство может стать нашей погибелью, шаман. Но если мои сыновья последуют за тобой, то дочери Кормета поддержат их. Тебе нужна будет матрона, Фольвар. Мы пойдем и выберем. – Она в последний раз глянула на своего мертвого ребенка. – Верни его пеплу, вождь. Он был молод и силен. – Она скользнула глазами по своему многолетнему спутнику жизни, и в ее лице отразилось лишь презрение.

Она развернулась, и матроны последовали за нею в зал, несомненно, ради долгой ночи торгов, прений и резких слов – битвы убеждения и воли, чтобы успокоить встревоженные умы и найти путь к гармонии. Рока улыбнулся. Поединок матрон.

Он увидел, что мужчины, прежде выглядевшие испуганными и настороженными, теперь казались довольными, и