— В череде странных совпадений, возможно, заключена воля божья. То, что мы с вами встретились — тоже странное совпадение.
— Пожалуй. А дальше, после работы врачом?
— Орден госпитальеров.
— Ого! Вы дворянин?
Я знал, что для вступления в орден госпитальеров нужно представить родословную из офигительного количества поколений предков.
— Да. В Карматене мой родовой замок.
Он еще и аристократ! Как всякий плебей, добившийся всего сам, без родственников и предков, я презираю аристократов. «И мой единственный отец: мой ум, мое к науке рвенье, мое перо». И при этом с детства люблю рыцарство, Как во мне это совмещается, одному Богу известно. Они же все были аристократы, эти рыцари!
— Как ваше настоящее имя?
— Месье Болотов, не спрашивайте меня об этом.
— Почему?
— Я буду вынужден ответить и уйти.
Я хмыкнул.
— Уплывете на ладье, влекомой лебедем?
Он печально улыбнулся:
— Думаю, более прозаично.
Зачем я его расспрашивал? Нашел время! Чем это лучше сыворотки правды — допрашивать умирающего?..
Умирающего? Я вдруг понял, что это так. Он не то что не уйдет — он не выйдет из этой комнаты. Надо воспользоваться случаем и все узнать. Кто информирован — тот господин. Все равно придется искать другого связного. Мысль была ясной и холодной, в стиле Эммануила.
— Отвечайте, — сказал я.
Он полуприкрыл глаза.
— Меня зовут Шарль де Борс. Так что «Шарль д'Амени» — почти настоящее имя. Амени — деревня в двух километрах от Карматена. А Борс — название моего замка, данное в честь самого знаменитого из моих предков. Я рыцарь Монсальвата, потомок Борса, короля Ганского, один из трех рыцарей, достигших Грааля.
— Ладно. Кто такой Жан Плантар?
Он задышал чаще, кожа приобрела сероватый оттенок. Ну! Поторопись!
— Король Грааля.
— Точнее! Кем он признан таковым?
— Советом Святых. Он — потомок Парцифаля, второго из рыцарей, достигшего Грааля. Третьим был Галахад, он не оставил потомства.
— Так! А Парцифаль чей потомок?
— Хеврона, зятя Иосифа Аримафейского, который привез Грааль в Европу. Сын Герцилойды, дамы Грааля, посланной им в мир.
— Я слышал другую версию: Грааль привезла в Марсель Мария Магдалина. Грааль — истинная кровь. Мария из Магдалы привезла в Европу своего сына…
— Остановитесь, месье Болотов! Не спрашивайте больше! Тот, кто спас герцогиню Брабантскую, должен был покинуть ее, тот, кто пытается спасти мир — должен уйти из мира!
— Все, все! Ответьте мне только на один вопрос, «да» или «нет». Жан Плантар — потомок Христа? — я взял его за руку.
Он дернулся и замер, рука обмякла в моей руке.
— Шарль!
Он не дышал.
Я вызвал врача, хотя был практически уверен, что поздно. Врач подтвердил мой диагноз:
— Он мертв. — Посмотрел на меня. — Вам нужно немедленно начать лечение.
— Да, да. Делайте все, что нужно.
— Пойдемте!
Я в последний раз взглянул на рыцаря Шарля де Борса. Мне казалось, что это я его убил. Впрочем, что за бред? Он умер от СВС, причем по собственной дурости. Или это та самая цепочка совпадений, в которой воля божья?
Мне о многом ещё хотелось спросить его. Например, что такое Грааль. Да, я знал, конечно, многочисленную средневековую литературу по теме: и Вольфрама фон Эшенбаха, и Кретьена де Труа, и Робера де Борона. Но можно ли доверять поэтам? Там с десяток различных версий. Мне бы хотелось знать, что это на самом деле.
Я бы так не интересовался этим предметом (или предметами), если бы не видел своими глазами Кровоточащее Копье в руках Эммануила во время ядерной бомбардировки и в час воскресения, если бы не знал, что он всегда возит его с собой под специальной охраной и хранит в отдельном бункере под Иерусалимской цитаделью, если бы не слышал от него самого, что это одна из форм Грааля.
Если бы не узнал, что Жана Плантара признал Совет Святых.
И далось мне его происхождение! Далась мне еретическая версия о потомках Христа! Даже если он его потомок — это, в сущности, ничего не меняет. В Израиле три тысячи семей возводят свой род к царю Давиду. Ну и что? Человек, решившийся противопоставить себя Эммануилу, сам должен быть кем-то, независимо от происхождения. Просто мне хочется убедить себя самого, что мир не утечет в черную дыру Эммануиловой гордыни, что у него есть противовес в лице потомка того, кто заведомо его сильнее. Но есть ли прок от самообмана? Зять Иосифа Аримофейского, богатого иудея, похоронившего Христа и собравшего его кровь в чашу тайной вечери — и ничего больше.
ГЛАВА 5
Я почти не ощутил болезни, может быть, потому, что умирать категорически не собирался и точно знал, что не умру. Впрочем, была и естественная причина: эскулапы взялись за меня сразу, как только я покинул комнату, где на кровати остывал труп рыцаря Шарля де Борса. И накачали антибиотиками и антидотом еще до того, как обнаружили в крови антитела к СВС. Таким образом, моя беседа с умирающим Шарлем обошлась мне в три дня интенсивной терапии и неделю отсидки в четырех стенах по причине карантина. Дешево. Информация того стоит.
Было начало мая. Холодно, несмотря на ясную погоду. Градусов десять-двенадцать. Аномально холодно для Парижа.
С промежутком в пять дней сообщили об извержении вулкана Гекла в Исландии и вулкана Эребус в Антарктиде. И то, и другое очень далеко от нас, но мне показалось, что солнце стало еще краснее, а небо приобрело серый оттенок.
Десятого сообщили о катастрофическом извержении Везувия. Город Солерно был полностью разрушен и погребен под пеплом, сильно пострадал Неаполь. Плотность населения здесь была одна из самых высоких в Европе, не то что в Антарктиде, в Исландии или даже в Оверни. Число погибших измерялось десятками тысяч. Волна цунами пересекла Тирренское море, обрушилась на Сицилию, Корсику и Сардинию, проникла в Лигурийское море и упала тридцатиметровой горой на побережье итальянской и французской ривьеры, смывая прекраснейшие города и знаменитые курорты: Геную, Сан-Ремо, Канны, Монако, Ниццу… Вода дошла до Рима, правда, порядком обессилев, и не причинила серьезных разрушений. Довольно далеко от берега, но плоско, как поднос. Были полностью затоплены ближайшие курорты: Остия и Неттуно. Размыло железную дорогу Ницца — Рим.
Мне больше ничего не нужно было выдумывать относительно цвета солнца: по небу снова поплыли черные рваные облака дыма и пепла.
Череда катастроф ужасала, но уже не удивляла и не казалась неожиданной. Это в спокойной Европе! Даже здесь! Что уж говорить, допустим, об Индонезии, где постоянно что-нибудь извергалось, или Японии, которую постоянно трясло. Прекрасная и совершенная гора Фудзи, столь почитаемая японцами, дважды за последний месяц напоминала, что она тоже вулкан.
