сформировался муаровый сгусток энергии. Небольшой, но очень яркий, размером с ноготь большого пальца. Женщина закусила губу от напряжения и даже не обращала внимания на то, что из уголка рта стекает слюна розового окраса.
А вот это совсем нехорошо.
Я успел отклониться в сторону чтобы этот магический снаряд меня не задел, но он приближался по воле своей создательницы и тоже скорректировал траекторию.
В какой-то момент яркость этого сгустка перешла в диапазон, видимый глазу обычного человека.
Вот блин, в меня бросили натуральный фаербол!
Пытаясь защититься, я выставил вперед руку с авалонским ключом и, не без усилий, разжал кулак.
Светлана подалась вперед, навстречу — и едва удержалась от того, чтобы не завалиться на пол лицом вниз.
Фаербол отреагировал на приближение болта резким угасанием. К тому моменту как он таки врезался мне в предплечье, это был уже совсем крошечный сгусток маны.
Я же сопоставил лежащее на своей ладони с тем, что разглядывал в самом начале своей магической карьеры. Образ сокровища надежно отпечатался в моей памяти, а оттого теперь приходилось констатировать, что артефакт изменился!
Теперь, помимо болта, сверкающего латунью, ближе к шляпке располагалась небольшая, практически незаметная шайба. Никогда не упустил бы из виду столь четкую деталь!
Потерпев неудачу с фаерболом, Орлея что-то невнятно простонала и в мою сторону полетел валявшийся на полу нож.
В отличие от нематериального объекта управление холодным оружием давалось перворожденной сложнее. От первой атаки я отбился, вновь сжав авалонский ключ в кулак и ударив по ножу рукой. Ценой пореза оружие удалось отправить по короткой дуге в сторону батареи центрального отопления.
Перехватив на время инициативу я вернулся к вытаскиванию из кармана так некстати застрявшего телефона. Действовать одной рукой, испытывая сложности с мелкой моторикой было очень неудобно, но убирать болт куда-то еще я не решался.
Магии вокруг много, из Светланы практик куда более опытный. нежели из меня. Повторит еще свой фокус, а я не успею отреагировать.
В прихожей застонал человекообразный шкаф по имени Роман. Не зная, сколько времени в моем распоряжении до того момента как он придет в себя, я ускорился и таки выдернул смартфон на пол. Тот громко шлепнулся экраном вверх
На дисплее, который отчего-то не уходил в режим энергосбережения, значилось уведомление о сообщении с неопознанного номера.
— Рома, убей!
Перворожденная тоже услышала стоны из прихожей. Только до “убей” там еще далеко. Я прихожу в себя быстрее, а добраться до сковородки не так уж сложно. Мне сегодня уже показали как ею эффективно пользоваться. Убивать никого не хочется, но по голове вряд ли промахнусь. Будет знать, что сковородка это тоже палка о двух концах!
Тем не менее, текст сообщения заставил ненадолго отвлечься от происходящего в квартире. Взяв телефон в руку я отключил запоздало запустившуюся программу блокировки экрана, еще раз выругался про себя на медленное восстановление мелкой моторики, надавил пальцем на иконку сообщений…
Грохот выстрела в замкнутом помещении, тем более выстрела неожиданного, заставляет на мгновение застыть в неподвижности. Только я не застыл, а упал на бок, ударившись затылком об угол холодильника.
Чертов Роман пришел в себя раньше чем ожидалось. А еще у него был при себе пистолет! В такой ситуации тот факт, что я только что лишился телефона и едва не остался без пальцев на левой руке — отступал на второй план. Промахнуться с расстояния в пару метров по такой крупной мишени как я, можно было лишь после пространственного шторма, капитально сбивающего с толку не только глазомер, но и все рефлексы моторики. Но промахнуться во второй раз будет уже сложнее. А там, наверняка, полная обойма…
Иронично, но меня спасла перворожденная. Откуда в ней нашлись силы, не знаю до сих пор. Но их хватило на то, чтобы накинуться сверху и вцепиться своими наманикюренными когтями мне в шею. Преимущество в массе, как выяснилось, тоже оказалось на её стороне. А ведь казалась такой стройной и хрупкой. Вот и верь после этого женщинам.
Кроме того, в одной руке я все еще сжимал авалонский ключ, а другая отказывалась слушаться после того, как в нее воткнулось несколько осколков от телефона.
Единственным позитивным моментом в изменившейся ситуации стало соображение, что Роман вряд ли станет стрелять ближайшие пару минут.
Но, черт побери, или как говорят в самелианской диаспоре — лезвие тьмы — в некоторые игры можно играть вдвоем. Вот и посмотрим, чего стоит эмулированная воля в сравнении с естественной.
— Алиса, убей!
Мой крик прозвучал заметно тише чем приказ перворожденной, но практически сразу за ним раздался быстро замолкнувший отчаянный мужской вопль. Прощай, Павел, так и оставшийся незнакомцем из другой комнаты. Мир твоему праху.
Светлана-Орлея схлопотала от меня кулаком в висок, тут не до галантности по отношению к так называемому слабому полу, но это перворожденную только отрезвило.
Скорее всего, до того как броситься на меня, она всего лишь притворялась не пришедшей в себя, поскольку скорости, на которых мы мутузили друг друга увеличились и стали, наконец, напоминать движения сонных ленивцев.
Да, до этого на каждое действие приходилось по минуте, а иногда даже по две. Мы боролись не столько с противником, сколько со своим телом. То и дело приходилось как-то разбираться с мышцами, которые сводило в самый неподходящий момент, с заклинивающими суставами, наползающей на глаза серебристой пеленой.
В следующий миг я едва не ослеп даже без этой самой пелены. Выцарапывать глаза — это низко, но не когда собираешься убить своего противника, а все правила и нормы отступают куда-то за горизонт. Ногти разодрали кожу на щеке, сделали пару кровавых борозд на левой скуле, разочарованно расцарапали крыло носа и ноздрю. Вторая рука перворожденной тем временем тянулась к болту. Если бы не это, против двух женских рук я бы вряд ли устоял.
Бить раненной рукой по твердому до отвращения человеку — это очень больно. Если бы не та изуверская тренировка отца, я бы даже не подумал, что такой прием в принципе можно провести.
Из столь неудобного положения вышел не полноценный хук, а какая-то третьесортная пародия. Тем не менее, я попал в челюсть перворожденной. Голова крашеной блондинки оказалась между моим кулаком и ножкой стола — в противном случае, эффект вряд ли оказался бы заметен вообще.
Глаза перворожденной на какое-то время отчетливо расфокусировались.
Жаль только, что кухня у нас маленькая и падать ей оставалось только на меня.
Из-за лежащего сверху тела я не имел возможности видеть что-либо из прихожей. Скосив глаза получалось разглядеть
