— Нет. — Девушка обернулась назад. — Лукас, дай мне сумку.
Волк нагнул голову и извлек из-под сиденья дорожную сумку. Габриэль вынула из нее колбу с бесцветной жидкостью; горлышко колбы было тщательно закупорено.
— В сумке мало места, поэтому я взяла с собой спирт, а не виски. Его можно разбавить и выпить, вам станет легче. — Она задумалась. — Бутылка стояла несколько недель в холодильнике, поэтому внутри сконденсировалось немного воды, но все равно он слишком крепок. В чистом виде пить нельзя. Надо чем-то разбавить.
Рейф глянул на карту, светившуюся на панели управления.
— Через десять миль будет стоянка. Они свернули со скоростной полосы и притормозили у обочины, рядом со стоянкой — небольшой площадкой, оснащенной парой бревенчатых строений и фонтанчиком питьевой воды.
Посуды в машине не нашлось. Рейф достал из бардачка карту Де-Мойн и свернул из нее кулек. Он наполнил импровизированный сосуд водой из фонтана и отхлебнул глоток, чтобы смочить горло. Потом добавил в воду спирт После глотка даже разбавленного спирта Рейфу показалось, что внутри у него все взорвалось. С минуту он стоял, судорожно втягивая воздух, потом вернулся в машину. Вскоре они снова мчались по скоростной полосе; жужжание в голове Рейфа стихло.
Двадцать минут спустя они пересекли границу Айовы и Миннесоты, небо на востоке уже посветлело.
— Нам не успеть добраться до канадской границы затемно, — сказал Рейф. Мы сможем ее пересечь только ночью. Попробуем спрятаться днем в Дулуте.
Жужжание отступило, и разум Рейфа пробудился; алкоголь чуть кружил голову, но это уже не имело значения.
Он погрузился в раздумье; мимо промелькнули Миннеаполис и Сент-Пол; за каналом, соединяющим Миссисипи и озеро Верхнее, показался Дулут. Небо быстро светлело. Когда до цели оставалось десять миль, Рейф сбросил скорость, перестроился в правый ряд и остановился у обочины.
— Дождемся рассвета, — сказал он, — потом отыщем в городе мотель. Скажем, что волны застали нас в дороге и мы провели ночь в машине.
Они отыскали небольшой отель на берегу бухты. Лукас смирно лежал на полу машины, накрытый одеялом. Рейф записал себя и Габи как мистера и миссис Алберт Нийсем из Эймса, штат Айова.
— Начало трансляции застало нас всего в двадцати милях от города, объяснил он портье, позевывая. — До чего ж противно спать в машине.
— Это точно, — согласился портье, пухлый человечек лет пятидесяти, со сдержанной улыбкой и цепким взглядом. — У нас часто останавливаются бедняги, которых волны застали в пути. Полагаю, вам не терпится добраться до удобных постелей и как следует выспаться?
— Еще как! — отозвался Рейф.
— Тогда ни о чем не беспокойтесь. — Портье улыбнулся. — Повесьте на ручку двери табличку «Не беспокоить», а я предупрежу горничную, чтобы вам не досаждали. Спите сколько хотите и ни о чем не волнуйтесь.
— Спасибо, — поблагодарил Рейф. Он вернулся в машину. Они обогнули мотель и отыскали коттедж с номером, что значился на ключе, выданном портье. У соседнего коттеджа суетилась пожилая супружеская пара. Как только они уехали, Рейф перенес Лукаса в комнату. Габи уже была там, она опустила все шторы и жалюзи.
— Что теперь? — спросила девушка после того, как Рейф вывесил табличку «Не беспокоить» и закрыл дверь на задвижку.
— Теперь нам надо отдохнуть, — сказал он. — Я заплатил за две ночи, но на закате мы снова тронемся в путь и исчезнем прежде, чем опустится темнота и заработают передатчики. За ночь мы должны добраться до Нипигона. Там нам следует отыскать след тех зомби, что поджидали меня на дороге. Если повезет, то мы сможем выйти на того, кто послал их; думаю, этот же человек увез и Аба. В мире не так много зомби, а значит, вполне реально выяснить, кто командует ими.
Габриэль кивнула, взяла сумку и направилась в ванную. Рейф, не раздеваясь, лег на одну из кроватей и тотчас заснул…
Он очнулся от громкого стука в дверь. Габи в белой ночной рубашке сидела на второй кровати, ее ноги были прикрыты одеялом. Лукас молча замер в центре комнаты, шерсть у него на загривке встала дыбом.
— Полиция! — донесся голос. — Откройте! Вдоль двери тянулась трещина, от притолоки до ручки, словно ее пытались выломать. Рейф вскочил.
— Лукас, — прошептал он. — Они не должны знать о твоем существовании. Давай! — Лукас медлил. — Разве Аб не приказывал тебе прятаться, когда приходили чужие?
Волк тряхнул головой и вслед за Рейфом устремился в ванную. Там под самым потолком имелось окно. Оконце было совсем крошечным, но Лукас мог в него протиснуться.
— Давай, Лукас! — прошептал Рейф, распахивая окошко. Громкий стук в дверь заглушил грохот распахнувшейся рамы. Рейф откинул защитную решетку.
Лукас вспрыгнул на умывальник. Рейф подхватил волка, когда тот поскользнулся на гладкой фаянсовой поверхности.
— Спрячься! — приказал Рейф. — Найдешь нас после захода солнца. Действуй по обстоятельствам. А теперь беги…
Он подтолкнул, почти вышвырнул Лукаса на улицу. Волк растворился в солнечном свете. Рейф поспешно прикрыл окно и бросился открывать дверь, пока она не рухнула под мощными ударами.
— Что происходит…
— Вы арестованы!
Комната мгновенно заполнилась полицейскими.
— Оба!
Рейфу заломили руки, он почувствовал на запястьях холод наручников. Его подвели к полицейской трехколесной машине и усадили на заднее сиденье. Через минуту Габи, завернутая в одеяло, с сумкой в руке, была водворена рядом. Портье просунул голову в автомобиль.
— Думали, я не догадаюсь? — язвительно спросил он. — Я же сказал, что видел людей, которых волны застали в пути. После ночи, проведенной в машине, они с трудом передвигают ноги…
— Достаточно! — рявкнул полицейский, усаживаясь рядом с Рейфом и Габи. Вы выполнили свой долг. Теперь забудьте об этом.
— Долго же вы добирались, — обиженно буркнул портье, но полицейский захлопнул дверь перед его носом.
Машина тронулась с места. Только теперь Рейф заметил, что солнце уже клонится к закату. Они с Габи проспали весь день.
В тюрьме их развели по разным камерам. Рейф оказался в комнате без решеток, с единственным окном; стены были выкрашены белой краской, в углу стояла узкая койка.
— Раздевайся! — приказал полицейский и швырнул на койку арестантскую робу. — Наденешь вот это.
— Что… — начал было Рейф.
— Раздевайся! — рявкнул полицейский. — И надевай робу.
Рейф подчинился, его одежду унесли. За окном солнце быстро клонилось к горизонту.
Внезапно в комнату вошли еще трое полицейских, за ними следовал человек в белом сюртуке. Тюремщики без предупреждения накинулись на Рейфа и повалили на койку.
