Дальше перемывать косточки родственнице Ромы нам не дали: появился и сам внучок с довольной улыбкой, и уселся рядом со мной, шумно выдохнув.
— Ну все, минут через двадцать доедем. Сегодня отдохнем, а завтра и море будет, и решим, как разнообразить нашу культурную программу.
— А что тут интересного есть? — тут же встряла Лиса, пытаясь за тонированными окнами рассмотреть хоть что-нибудь.
Мой супруг немного смутился и почесал в затылке.
— Это лучше к бабуле, она тут все знает, я так, изредка приезжаю чисто на пляже поваляться, — признался Роман. — Бабуля кстати у меня совершенно мировая, в чужие дела не лезет и надоедать не будет, — заверил он, и я почему-то тут же насторожилась.
Уж не знаю почему, но если меня начинали убеждать, что все будет хорошо, все обязательно шло наперекосяк.
— Бабулю у нас как зовут? — задумчиво поинтересовалась Лиса.
— Гертруда Генриховна, — выдал Рома, и я чуть не поперхнулась.
Ну и имечко, главное, не споткнуться, когда говоришь. Буду надеяться, встречаться нам придется нечасто. Если честно, я слегка утомилась очередным бурным днем и перелетом, и хотелось отдохнуть, а все остальное утром. Надеюсь, у меня получится, и бабуля не сторонница званых ужинов в тесном семейном кругу с обязательными расспросами, кто такая и как ухитрилась заарканить ее внучка.
— У бабушки аристократы в роду имелись, — словно извиняясь, пояснил Роман, правильно истолковав наше изумленное молчание. — От них ей и дом достался с садом, ну и имя вот такое. Сама бабуля не пафосная ни разу, и из столового серебра уж точно не ест, — со смешком добавил мой супруг. — Так что можно не напрягаться.
Ладно, посмотрим, что там за бабуля. Приехали мы в самом деле быстро, и когда перед нами открыли дверь, и я вышла вслед за Романом, моя челюсть с отчетливым стуком упала на выложенные известняком плиты внутреннего двора, куда заехал лимузин. Дом, говорите? Да это целый особняк!! Два этажа, два крыла, крыльцо с колоннами, мраморные ступеньки, лепнина, резьба по камню, балкончики с каменными перилами… Широкая подъездная дорожка, обходящая по кругу фонтан с тремя чашами и зелеными листьями лотоса на воде, кругом яркие клумбы и разнообразные кусты и красиво подстриженные растения, высокие свечки кипарисов, раскидистые пальмы и даже виднелись пушистые южные сосны. Сад, угу. Да тут целый парк, и уверена, ни единой пошлой грядки с картошкой и клубникой или теплицы с огурцами-помидорами нет! А даже если и есть где-то, то наверняка там копается садовник, и бабуля туда ни ногой. Цветочки вон, наверное, разводит, вот готова спорить на что угодно, розарий тут имеется, где-нибудь в глубине этого сада паркового разлива. Сбоку уходили за дом каменные перила террасы, и там скорее всего стоят плетеные кресла и стол для вкушения кофия за завтраком и любованием моря. Его мягкий шум слышался совсем близко, и в носу щекотал пряный, соленый запах, смешивающийся с хвойным и цветочным ароматами. Такая необычная смесь, лучше всего говорившая, что я именно на юге, и мне все это не снится…
— С приездом, господин Шталь, — вырвал из созерцания степенный голос водителя, и я очнулась, возвращаясь в реальность.
— Ага, спасибо, Борис Владимирович, — бодро отозвался мой супруг, вытаскивая чемоданы. — Дамы, за мной! — и он направился к крыльцу.
Мы с Лисой переглянулись, я подавила вздох и побрела за Романом.
— Не дрейфь, Алька, прорвемся! — правильно расценила мой унылый вид подруга. — Глянь, какая красота вокруг! Когда еще придется в настоящем старинном особняке отдыхать! Наслаждайся и не кисни! Прикинь, будешь спать на настоящей антикварной кровати с балдахином! — она сделала большие глаза и оглянулась на меня.
— Свят, свят, — я бы перекрестилась, не будь руки заняты Масей, чутко крутившей ушами и шевелившей усами и носом — ей тоже незнакомые запахи щекотали. — А ну, как рухнет, и я задохнусь в нем?!
— Тьфу на тебя, никакой романтики, — вздохнула Лиска, в ее голосе звучала досада.
А потом мы зашли в высокие деревянные двери, тоже украшенные резьбой и латунными накладками, и я снова замерла, подбирая челюсть и осматривая здоровый холл. На полу мраморная черно-белая плитка, наверх уходит лестница изящным завитком и с бордовым паласом, на стенах картины, у стен всякие столики-креслица-диванчики и вазы с живыми цветами. Еще какие-то двери справа и слева, а под лестницей выход на террасу, как я и предполагала. И оттуда косыми полотнищами падали оранжевые лучи заходящего солнца, немного снижая торжественность обстановки.
У лестницы нас встречала хозяйка всего этого великолепия, как я поняла, и глядя на нее захотелось спрятаться за широкую спину Романа. Невысокая, сухонькая старушка с собранными в гладкий пучок совершенно седыми волосами, с приятным, хотя и строгим лицом, внимательным взглядом. Одета в легкое платье длиной до пола и с закрытой шеей, в качестве украшения камея на ленточке. Сразу повеяло веком эдак девятнадцатым, особенно учитывая тяжелую трость явно не из простой осины с красивой ручкой, сделанной из чего-то, похожего на слоновую кость. Королевская осанка только подтверждала аристократические корни этой пожилой леди — старушкой уж точно не назвать. Прокурорский взгляд обвел нашу компанию, и у меня в голове прямо промелькнули все мысли Роминой бабули на эту тему. «Табор на выезде», думаю, это еще самое мягкое определение. Мало того, что подружку притащила, еще и с кошками явилась…
— Привет, бабуль! — бодро поздоровался Роман, ничуть не смущенный и не испуганный в отличие от меня. — Мы приехали!
Он поставил чемоданы и подошел к леди, оставив меня без защиты, и пришлось прикрываться притихшей Масей, уткнувшейся холодным носом мне в шею. Подойдя к хозяйке дома, он наклонился и аккуратно обнял, чмокнув в щеку. Гертруда Генриховна вдруг усмехнулась, сразу растеряв строгость, похлопала Романа по спине и отозвалась хорошо поставленным, вовсе не старческим голосом:
— Вижу, что приехали, вижу. Ну, знакомь, — властно распорядилась дама и легонько оттолкнула Рому, снова уставившись на меня.
Супруг же выпрямился, оглянулся и ободряюще подмигнул.
— Алевтина, моя жена, — показалось, или в его голосе в самом деле мелькнуло что-то, подозрительно похожее на… нежность?
— Драсьте, — я немного нервно улыбнулась и едва не изобразила нечто, похожее на реверанс.
Это смотрелось бы крайне нелепо и странно, с толстой рыжей кошкой на руках и в просторных хлопковых штанах, в которые я нарядилась для удобства путешествия.
— Ее подруга Елизавета, — продолжил представление Рома.
— Можно просто Лиса, — невозмутимо отозвалась она. — Добрый вечер.
— И кошки, рыжая Мася и в переноске Пуша, — не забыл и мою живность Рома. — Воспитанные и ко всему приученные.
Ответить бабуля не успела ничего. Откуда-то из недр особняка послышался отчаянный и заливистый лай, и я едва успела перехватить лапы Маси, решившей, что я — дерево, и в меня можно полноценно запустить когти, еще и вскарабкаться на самую вершину. Ну, то есть, на макушку, и свить там гнездо. Ох, Рома же что-то говорил такое про имеющегося у бабули питомца! Совсем из головы вылетело! Даже переноска сдвинулась от шарахнувшейся Пуши, и пришлось придержать ногой, одновременно прижимая дрожащую Масю к себе.
