«Мы такая хорошая команда».
Он прав, но это лишь усиливает ее расстройство. Стелла хочет жить вместе с ним. Хуже того, она не думает, что может справиться одна. Тиканье становится оглушительным, и Стелла оглядывается по сторонам, не в силах поверить, что другие люди не слышат его.
«Что тебе мешает? – Бен наклоняется вперед. – Скажи мне. Может быть, мы сумеем найти решение».
«Я хочу иметь детей», – говорит она, понимая, что это положит конец их разговору. Положит конец их отношениям. Стелла подумала, что здесь она должна заплакать, но Стелла из сновидения этого не делает. Она холодная и гладкая, как камень.
«Мы можем это сделать», – без заминки отвечает Бен из сновидения.
Стелла осознает, что он с самого начала понимал, что дело дойдет до этого, что он уже все продумал и провел необходимые расчеты. В ней закипает гнев. Если он знал, то почему сам не заговорил об этом? Почему он не избавил ее от душевных терзаний, беспокойства и горького признания собственной ничтожности? Стелла знает ответ, но не позволяет ему облечься в мысленную форму.
«Мы могли бы сделать чудесных детей», – говорит он.
Его лицо совершенно. Стелла никогда не устает смотреть на него. Его голос мягкий и искренний, и в этот момент она может поверить, что он действительно хочет иметь детей. Что он хочет иметь детей от нее. Она обманывает себя и знает об этом, но желание все равно сильнее.
«Тогда у нас будут дети», – говорит Стелла и ощущает улыбку на своем лице.
«Заодно давай поженимся, – говорит он. – Путь все будет официально».
«Ты делаешь мне предложение?»
«Мне нужно опуститься на одно колено?»
«Да, будь так добр», – говорит Стелла. А потом она просыпается.
* * *
Стелла провела утро, обрабатывая поток входящих сообщений в электронной почте Джейми и добросовестно обозначая сообщения от Натана Шварца пометкой «Срочно». Она отказывалась думать о своем сне и отправила Бена вместе с менее важными электронными письмами в папку с пометкой «Позже».
Во время ленча Стелла зашла на кухню в надежде, что там найдется хлеб и сыр, чтобы сделать себе тосты. Джейми упоминал о списке продуктов, но не сказал о том, будет ли он полностью состоять из овощей, которые она видела в холодильнике.
Комната выглядела не так, как вчера, словно подписание договора о неразглашении открыло тайную дверь, ведущую в совершенно другое пространство. На столешнице выстроились флаконы и бутылочки, пластмассовые коробочки и упаковки с таблетками. Посредине лежало несколько медицинских приборов непонятного назначения, выкрашенных в стандартный бежевый цвет, рядом с запечатанными пакетами тестовых полосок. Единственным признаком того, что Джейми по-прежнему находится дома, был ряд пустых бутылочек на краю раковины. Внутри находились остатки какой-то субстанции, похожей на зеленую слизь. Стелла остро ощутила необычность своего положения. Что она здесь делает? Как она оказалась на кухне у этого мужчины и как долго она еще будет отдавать свою жизнь взаймы?
– Вот вы где, – сказала Эсме, как будто Стелла пряталась от нее. – Мистер Манро просил передать вам это.
Эсме протянула кольцо с большим латунным ключом, двумя ключами от замков кулачкового типа и кусочком плотной бумаги с четырьмя цифрами посередине.
– Это ключи от дома, если вам понадобится войти, когда нас здесь не будет. Мы никогда не покидаем дом одновременно, так что на самом деле они вам не понадобятся. А это код для замка от сарая; он тоже вам не нужен.
– Хорошо. Спасибо.
– Не потеряйте ключи и никому их не отдавайте.
– Не собираюсь этого делать, – сказала Стелла, удивляясь тому, когда она успела обидеть эту женщину.
– Никаких гостей в доме.
– Но я не…
– И не знаю, упоминал ли об этом мистер Манро, но никаких гостей и в коттедже. Считайте его пристройкой к дому. Это не ваше частное владение, и вы не имеете никаких прав на него. Если вы не освободите помещение немедленно после того, как вам скажут это сделать, то мы предпримем все законные меры против самоуправства. Вы меня понимаете?
– Отлично понимаю, – сказала Стелла. – У вас раньше были проблемы с жильцами?
– Вы не жилец, – мрачно произнесла Эсме. – Вы посетительница.
– Джейми называет меня частью своей команды, – сказала Стелла, которую уже тошнило от резкого тона этой женщины. Она с удовольствием отметила, что румяные щеки Эсме заметно потемнели.
– Сейчас мистер Манро не в себе. Он не в состоянии ясно мыслить.
Стелла помедлила. Джейми не выглядел больным. Его кожа имела здоровый оттенок и не была чрезмерно бледной или желтоватой, несмотря на темные круги под глазами. Стелла с трудом подавила рефлекторную тревогу. Когда она была девочкой, ее держали подальше от людей с простудой, больным горлом или вирусными инфекциями; с учетом того, что дети часто простужаются, это означало, что ей приходилось проводить много времени наедине с собой. Теперь положение изменилось, напомнила она себе. Она была в полном порядке. Не нужно бояться простуды.
– Что это за приборы? – Стелла указала на медицинские инструменты.
– Спросите Джейми, – ответила Эсме. – Если он захочет, то расскажет.
– Но не в том случае, если это напрямую касается меня, – сказала Стелла. Если болезнь Джейми является заразной и может угрожать ее жизни, то она должна знать. Необходимо оценивать риск.
Несколько секунд Эсме смотрела на нее в гнетущем молчании, потом отвернулась.
– Ах да, – сказала она и повернулась, словно детектив Коломбо, готовый нанести решающий удар. – Не пытайтесь приласкать собак, не то они откусят вам руки.
* * *
Иногда Джейми часами затворялся в своем кабинете, а теперь, когда курьерская почта доставила ноутбук для Стеллы, она сходным образом оказалась замкнутой во втором офисе. Она оставила дверь открытой, так что в случае надобности Джейми мог просто окликнуть ее. Она слышала, как он расхаживает по комнате. Иногда до нее доносился ритмичный стук, как будто он швырял мяч об стену или что-то колотил.
Джейми прислал электронное письмо со списком задач, включая просмотр видеосюжетов о его ледяных ваннах. От нее требовалось свести в таблицу результаты независимых просмотров и отметить любые изменения в поведении или состоянии сознания. Стелла наугад включила один из видеороликов. Она узнала серо-белую цветовую гамму большой ванной комнаты. Ванна на когтистых ножках была снята в высоком разрешении, и когда Джейми заговорил, его голос звучал четко. «Восемь часов утра, ледяная ванна номер двадцать семь», – произнес он за камерой. Изображение крупным планом сместилось на ванну, на три четверти наполненную водой и льдом. Затем изображение отъехало назад, и появился Джейми в банном халате, державший в руке ведро. Он поднес содержимое к камере, прежде чем высыпать в ванну; плеск ледяных кубиков, падавших в воду, был удивительно громким.
