Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
Он всегда отделял свою частную жизнь от публичной. Поэтому сенсационные откровения «Селебрити спай» так шокировали его отца и семью Фарида.
Сейчас происходит то же самое. Амалия — часть его публичной жизни, хотя мотивы у него личные. Следовательно, он не должен грезить о ней.
— Послушайте, как вам это, — прервала его мысли Амалия, скороговоркой прочитав пресс-релиз о его спонсорском взносе на развитие главной больницы Синтара. Амалия сама вызвалась подготовить эту информацию.
— Отлично, — похвалил он, в очередной раз удивляясь ее профессионализму. Она, как и утверждала, прекрасно знает свое дело. Может, ему стоит относиться к ней с большим доверием?
— Давайте прервемся на ланч, а через полчаса снова вернемся к работе.
— Нет. Я хочу закончить эту сводку о том, почему вы отказались от выделения средств Фонду культуры и образования Синтара.
Пожав плечами, Зейн вернулся в кресло. Взглянув на часы, он понял, что они проработали три часа без перерыва.
И конечно, Амалия не была бы Амалией, если бы работала молча. Она предлагала свои оценки, часто высказывала прямо противоположное мнение и, к обоюдному изумлению, полностью согласилась с ним по всем вопросам внешней политики. Благодаря ее профессионализму и проявленному интересу они достаточно быстро управились с кипой скучнейших документов.
Надо отдать ей должное, что она не моргнув глазом справилась с бешеным темпом работы, который он задал. Она хватала его мысли на лету. Но Зейн не забывал, что Амалия прекрасно образованна и отлично подкована в истории Халиджа и в проводимой королевством политике.
Что же до сложностей в ее отношениях с отцом, они не представляют особенного интереса для Зейна, если только не повлияют на исход задуманной им игры.
Пока Амалия заканчивала очередную сводку, он заказал ланч и напитки. Наконец она оторвалась от компьютера, и по сосредоточенному выражению ее лица он понял, что ей снова что-то не нравится.
Ему еще не доводилось встречать более своевольной и самоуверенной женщины. Он жестом остановил ее. Увидев, как ее рот сжался в непокорную тонкую линию, Зейн невольно улыбнулся:
— С меня довольно ваших речей об устаревшей административной политике Синтара. Я сыт ими по горло.
— Ваша страна очень противоречивая, шейх, как и вы сами.
Воистину эта женщина не знает границ. Или она специально хочет привести его в бешенство и так ему досадить, чтобы он отпустил Аслама?
— Так, значит, моя страна, Амалия?
Она в недоумении выгнула бровь, в то время как ее вздернутый подбородок демонстрировал вызов. Зейн подумал, что она достойный соперник.
— Это займет не больше минуты, а еду пока еще не подали. Я не предполагала, шейх, что ваше эго настолько нуждается в утверждении, что вы окружаете себя только теми, кто говорит вам «да».
Зейн вздохнул. Несмотря на ангельскую внешность, эта женщина имеет хватку питбуля.
— Давайте. У вас ровно три минуты.
— Но этого недостаточно.
— Обычно столько времени отводится посетителю.
— Вы…
— Время пошло.
— Я считаю, вы не должны отказывать в финансировании Фонду культуры и образования Синтара. Халиджу необходимо развитие гуманитарной сферы, которое обещает центр.
Жар, с которым она говорила, напомнил шейху его самого в молодости. Он был таким же идеалистом. Несмотря на весь ее апломб, Амалия всего лишь наивная девочка.
— Эти средства будут работать более эффективно, если их направить на развитие здравоохранения. Реформа в сфере образования будет следующей. Я знаю, почему вы так радеете за образование, — потому что его реформа обещает равенство обоим полам во всех сферах, как это существует на Западе. Но здесь реформы проходят гораздо медленнее.
— И тем не менее этот Фонд необходим, если вы намерены и дальше проводить современную политику, направленную на процветание королевства.
— Вы так страстно говорите об этом. Почему?
— Разве здравому смыслу нужна причина?
— Чем больше вас что-то задевает, тем более дерзкой вы становитесь.
— Разве женщине не дозволено продолжать академическую карьеру подобно мужчине?
— Это послужило причиной разрыва ваших родителей? — неожиданно вырвалось у него, хотя он решил не касаться личных тем.
В красивых глазах Амалии промелькнула горечь.
— Насколько я помню, они ссорились и препирались задолго до развода. Престиж и авторитет много значили для отца и его семьи. Он запретил матери заниматься ее профессией. Он считал, что предназначение жены — дом и дети. Она могла следовать амбициям только в том случае, если они не мешали ее прямым обязанностям.
Ее глаза полыхнули огнем, когда она произнесла слово «запретил». В секунду она из эффективного личного помощника превратилась в опасную тигрицу.
— Сколько вам было лет, когда они развелись?
— Тринадцать.
— Вы были совсем еще ребенком, Амалия. В этом возрасте все кажется черно-белым. Почему вы так тяжело восприняли их разрыв?
— Потому что я видела последствия. Все годы мама горевала, что потеряла моего отца.
— Кем она была по профессии?
— Моделью на карьерном взлете, когда они встретились.
— Он правильно поступил, запретив ей это.
— Неужели вы…
— Это не наши разногласия, Амалия. Я реально смотрю на вещи. Профессор Хадид — известный и уважаемый историк. Ваша мать должна была знать, что, выйдя за него замуж, она лишится карьеры.
— Не думаю, что она очень уж дорожила карьерой модели, ей было обидно, что отец отвел ей крохотную роль в своей жизни и многого не позволял делать. Они оба были сильными личностями и принадлежали к абсолютно разным культурам. Это чудо, что они вообще сумели полюбить друг друга.
— Многие пары принимают старую добрую похоть за любовь.
Амалия излучала пренебрежение, но за ним скрывались боль и уязвимость.
— Она не переставала его любить до последнего вздоха. Он же ни разу… — Амалия прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой. — Она сгорела из-за любви к нему. А он завел новую семью.
Что-то в ее голосе заставило Зейна нарушить данный себе зарок не прикасаться к ней. Он взял ее за руку.
Он испытал мгновенное потрясение. Зейн ни разу в жизни не чувствовал такой связи. Чем сильнее он пытался ее игнорировать, тем острее чувствовал ее присутствие. Маленькая и теплая ладонь Амалии утонула в его крупной руке.
В ее огромных, на пол-лица, глазах плескалось отчаяние, молнией пронзившее Зейна, а ее мягкое, доверчивое пожатие растопило лед в тайнике его души.
Эта новая эмоция, зародившаяся в нем, едва не заставила шейха заключить Амалию в объятия. Неужели он способен почувствовать к ней нежность?
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
