— Забудьте свои клятвы верности, я никого не буду удерживать силой. В вашей чести никто не усомнится, и об отказавшихся не станут думать хуже. Если мы преуспеем, то в новом плавании будем рады видеть каждого из этой команды. Просто для ясности.
— Завязывай с речами! — кричит Кай. — Ближе к делу, чтоб я знал, надо ли брать с собой теплые кальсоны.
Мадрид рядом с ним закатывает глаза:
— И сумочку прихватить не забудь.
В горле клокочет смех, но я сглатываю его и продолжаю:
— Несколько дней назад один человек рассказал мне о редком камне, способном убить Морскую королеву.
— Разве это возможно? — вопрошает кто-то из толпы.
— Это невозможно! — вторит ему другой.
— Мне говорили, мол, собрать вместе преступников и неудачников, чтобы охотится с ними по морям на самых смертоносных монстров в мире, тоже невозможно, — отвечаю я. — Говорили, что через неделю мы все будем мертвы.
— Не знаю, у кого как, — вставляет Кай, — а мое сердце еще бьется.
Я улыбаюсь ему.
— Мир уверился, что человеческое оружие Морской королеве нипочем. Но этот камень создан не человеком, а чистейшей магией изначальных семей. И если мы убьем королеву прежде, чем она передаст трезубец Погибели Принцев, то раз и навсегда лишим их расу истинной силы.
Растолкав мужчин, вперед выходит Мадрид. Следом шагает Кай, но она не отрывает тяжелого взгляда от меня.
— Это все чудесно, кэп, но разве нам не нужно первым делом разобраться с Погибелью Принцев?
— Мы до сих пор не обратили ее в пену лишь потому, что не могли найти. Но когда убьем ее мать, она появится. К тому же сирен питает магия королевы, и с ее смертью они ослабнут, в том числе Погибель Принцев. Море станет нашим.
— И как нам найти Морскую королеву? — спрашивает Кай. — Я пойду за тобой хоть на край света, но их королевство сокрыто посреди затерянного моря. Никто не знает, где оно.
— Нам не нужно знать, где их королевство. И где море Дьяволос тоже. Нам нужно лишь добраться до Пагоса.
— Пагос, — хмурится Мадрид. — Ты же не всерьез?
— Кристалл там, — напоминаю я. — И как только мы его достанем, Морская королева сама придет к нам.
— То есть мы просто приплывем в ледяное царство и попросим снежных людей отдать нам камешек? — уточняет кто-то.
Я замолкаю.
— Не совсем. Кристалл не в Пагосе, а над ним.
— На Заоблачной горе, — поясняет Кай для всех. — Наш капитан хочет, чтобы мы вскарабкались на вершину самой холодной горы в мире. Той, что убила всех пытавшихся.
— И все ради мифического кристалла, — насмешливо бормочет Мадрид, — который может привести, а может и не привести к нашей двери ужаснейшее из чудовищ.
Я смотрю на этих двоих, недовольный подобным единодушием и неверием в их голосах. Они впервые во мне усомнились, и привыкать к этому чувству я не планирую.
— Суть вы уловили, — подвожу я итог.
А потом молчу, изо всех сил стараясь не шевелиться, сохраняя непреклонный вид. Словно мне можно верить. Словно я хоть немного понимаю, что делаю. Словно я никого из них не угроблю в этом пути.
— Что ж, — Мадрид поворачивается к Каю, — по мне, так звучит весело.
— Думаю, ты права, — соглашается тот, будто прежде даже не рассматривал досадную мысль и впрямь последовать за мной. — Мы в деле.
— Я, наверное, тоже могу выделить минутку, коли вы так любезно просите! — кричит кто-то.
— От таких заманчивых предложений не отказываются, кэп!
— Ну давайте, раз уж все остальные в деле.
Один за другим они кричат и кивают, с улыбкой вверяя мне свои жизни. Будто для них это просто игра. Всякий раз, как в воздух поднимается очередная рука, раздается слаженный вопль тех, кто уже согласился. Они приветствуют возможную смерть и радуются большой компании. Они безумны и прекрасны.
Преданность мне не внове. В глазах придворных я вижу лишь бездумное поклонение, рожденное незнанием лучшей доли. Для тех, кто никогда не сомневался в причудливом порядке вещей, это естественно. Но преданность, с которой смотрит на меня сейчас команда, я заработал. А вместе с ней словно заслужил право вести их к любой судьбе, какую только сочту подходящей.
Теперь осталась всего одна малость, и мы отправимся в ледяной край.
Глава 12
ЭЛИАН
«Золотой гусь» — мидасский оплот постоянства. Кажется, стоит мне оставить сушу, и каждый дюйм острова разрастается и меняется. Для меня это не постепенное развитие, а резкие скачки. Но «Золотой гусь» незыблем. Перед его дверью никто не посадил золотых бутонов, как перед прочими домами, когда это стало модно, — прямо на остатки полевых цветов, которые теперь это золото поглотили. Таверна также не обзавелась песчаными колоннами, ветряными колокольчиками и крышей в форме пирамиды. Она словно укрыта в неприкосновенном безвременье, и, натыкаясь на очередное изменение в родном доме по возвращении, я могу быть уверенным, что «Золотой гусь» все тот же. Как и Сакура.
Еще рано, и солнце по-прежнему молочно-рыжее. Я решил, что в сомнительную таверну лучше наведаться, пока Мидас спит. Было бы неразумно просить об одолжении снежную хозяйку, когда кругом полно подслушивающей пьяни. Я стучу в дверь из красного дерева, и под кожу впивается заноза. Когда дверь распахивается, я едва успеваю ее вынуть. Сакура по ту сторону не выглядит удивленной.
— Так и знала, что это ты. — Она заглядывает мне за спину. — Татуированная не с тобой?
— Мадрид готовит судно. Сегодня мы отплываем.
— Жаль. — Сакура закидывает на плечо кухонное полотенце. — Ты и близко не так красив.
Я не спорю.
— Впустишь?
— Принц может попросить об одолжении на пороге, как все нормальные люди.
— На твоем пороге нет виски.
Темно-красные губы растягиваются в кривой улыбке. Сакура жестом приглашает меня войти:
— Надеюсь, карманы твои полны.
Я шагаю внутрь, не сводя с нее глаз. Вряд ли она решится на что-то пакостное — вроде моего убийства прямо здесь, в «Золотом гусе», — не сейчас, когда наши отношения настолько ей выгодны. Но что-то в Сакуре всегда меня нервировало, и не меня одного. Немногие смогли бы управлять подобной таверной, где постоянные клиенты копят грехи, точно драгоценные камни, где не стихают перебранки и драки, и крови чуть ли не каждую ночь проливается больше, чем виски. Но когда Сакура говорит «хватит», все успокаиваются. Поправляют воротники, сплевывают на грязный пол и продолжают пить, будто ничего и не было. Вероятно, она самая грозная женщина в Мидасе. И у меня нет привычки поворачиваться к грозным дамам спиной.
Сакура заходит за стойку и наливает в бокал немного янтарной жидкости. Когда я усаживаюсь напротив, она подносит стакан к губам и быстро отпивает. На ободке остается отпечаток темно-красной помады — очень кстати.
