Квент в ужасе уставился на него:
— О нет. Нет. — Он принялся стукать лбом о лестницу. — Это нечестно. — Голос у него сорвался. — Я думал, в космосе меня забудут. Паршиво быть Ратборном Квентом-младшим, но это еще хуже — до конца дней быть... говорящим попугаем в руках у политиков. Куда бы я ни попал! Любое назначение, вся моя карьера! Как мне служить звездолетчиком?
Имрай покачал головой:
— Плохо, сынок. Похоже, ты есть природный жертва общественный положений. — Он шумно выдохнул и слизнул с кулака джем. — Значит, решение. Ты нам поможешь, вернт ?
Квент вскинул голову и выставил челюсть.
— Нет, я уже сказал. Это исключено, — с тоской проговорил он. — Я не для того пошел в космофлот, чтобы играть в игры... Слушайте, разбудите меня к началу следующей вахты, а? Я чего-то здорово устал.
— Йа, йа, — согласился Имрай. — Силл, Свенка, идите тоже. Успеем что-нибудь придумать.
— Забудьте, — сказал ему Квент. — Тут ничего не придумать. Каристо! — Он вздохнул и начал спускаться в шахту. — Как бы мне хотелось просто исчезнуть.
Он вдруг замер, огляделся и шумно выдохнул.
Затем вылез из шахты и забрал лазеры.
Последнее, что осталось в памяти, — он лежит в гамаке, полностью одетый, и держит в руках по лазеру.
Журналист «Галактических новостей» орал на него, толпа напирала. Рубка «Адастры» кишела кавротами. В сон ворвался лязг открываемого шлюза, но на корабле вроде бы все было хорошо, и Квент снова заснул. Теперь ему снилось, что на нем дребезжащая стеклянная форма. Тут кокон потяжелел, и Квент усилием воли выкарабкался из дремы. «Розенкранц» брала разгон до полной звездной тяги.
Он нырнул в шахту и столкнулся нос к носу с незнакомой девушкой:
— Ой!
— Здравствуйте, лейтенант, — сказала она. — Завтракать будете?
Это была брюнетка в серебристом комбинезоне.
— Кто... кто вы?
— Я — Кэмпбелл, ваш новый логист. — Она улыбнулась.
— Кондоры. Где они? — Он головой вперед рванул в рубку. — Что происходит?
— Доброе утро, — сказал Помрой.
Остальные подняли взгляд от своих пультов. Все вроде бы пили кофе.
— Куда мы летим? Откуда она взялась?
— Садись, сынок, — ласково пророкотал Имрай.
Брюнетка подплыла и поставила «грушу» с кофе возле его пульта.
— Она кондор?
— Нет, конечно. — Она рассмеялась.
Квент заморгал. Формы под комбинезоном были интересные.
— Я ласточка, — улыбнулась она и исчезла в шахте.
Квент в растерянности отхлебнул кофе.
— Сколько я проспал? Челнок с Дальней базы — прилетел и улетел, да?
— Вряд ли, — фыркнул Помрой. — Раньше чем через тридцать часов он до Сопвича не доберется.
— Но кто караулит кондоров?
— «Розенкранц», кто еще? — с невинной миной ответил Силла.
— Что?! Капитан Имрай, что происходит?
Имрай взмахнул лапой:
- Проблем капут, сынок. — Он блаженно рыгнул. — Мы все решай, да, ребята?
— Господи. — Квент сощурился на них, отхлебнул кофе. — Мистер Помрой, объяснитесь.
— Можете забыть про газетчика и все остальное, — ответил Помрой. — Когда он прилетит на Сопвич, он найдет там «Розенкранц» и мисс Эпплби, но не найдет вас. Никто вас не найдет.
— Почему? — Квент нервно обвел глазами рубку.
— Потому что вы больше не на «Розенкранц», — сказал Свенск. — Ваша идея просто исчезнуть была гениальной. Поскольку мы не могли устранить вас с «Розенкранц», мы просто устранили «Розенкранц» от вас. — Он с удовольствием потянулся. — И все разрешилось.
— Что вы такое сделали?!
— Глядите! — Силла указал на пломбы бортжурнала.
Квент приблизил лицо к ящику, всмотрелся опасливо.
— «Пэка шестьсот сорок тэ, джей-би», — прочел он. — Но это неправда!
— Пэка «Джаспер Бэнкс», так и есть, — хохотнул Помрой. — Мы теперь на «Джаспере Бэнксе», видите?
— Что? — Квент тронул ящик. — Это официальные пломбы. Вы...
— Не волнуйтесь, это на время. Ребята с «Джаспера» были у нас в долгу. Они охотно согласились помочь. Тем более что им хотелось идти прямиком к Центральной. Так что мы обменялись документами и логистами и отдали им почту. И кондоров победили они, выходит.
— Но это...
— Замечательно, — кивнул Помрой. — Газетчик может обыскать «Джаспера» сверху донизу. Там про вас никогда не слышали. Никто же вас на «Рози» не видел, верно? Он решит, что вышла какая-то ошибка. А как же иначе: вот Эпплби, как обещали. Вот кондоры. Придется ему довольствоваться чем есть.
Квент отпил еще кофе. Ощущение было, как будто пытаешься стряхнуть дурной сон.
— А самое замечательное, — продолжал Помрой, — что «Джаспер» — чисто гомосапиенсный пэка. Это окончательно собьет всех с толку.
— Никакой связи с интеграцией, — сказал Свенск. — Партия галактического равенства может идти на все четыре стороны.
— А... а как же Эпплби?
— Надеюсь, эта стряпать не хуже, — пробормотал Имрай.
— С Эпплби все будет отлично. Она никогда про вас не слышала, — заверил Помрой. — Морган отдал ей те кристаллы, на которые она давно положила глаз.
— Но... но они же прилетят на Центральную! Что будет там? Сотрудники. Мой отец...
— Сотрудники, — фыркнул Помрой. — Да пока эти копуши разберутся, что к чему, мы уже поменяемся обратно.
— Но мой отец... Когда мы поменяемся?
— Когда пересечемся, biensur[9] — сказал Силла.
— И когда это произойдет. Погодите. «Джаспер» же летел дальше с каким-то заданием?
— Верно, — ответил Помрой. — В дикий сектор Тринадцать-зет. Предполагалось, что патрулировать его начнут позже, но оттуда пришел сигнал бедствия, так что отправили «Джаспера». То есть теперь, выходит, нас.
— Очень далекий, неисследованный участок космоса. — Свенск потянулся. — Увлекательно.
— Новый патруль — кароший работа, — просипел Имрай. — Хочешь быть звездолетчик, сынок, вернт? Там никто твоя карьера не мешай. — Он с удовольствием почесал широкую грудь. — Программа интеграции? Пфуй! Не догонят!
— Вы хотите сказать, мы начнем патрулировать тот сектор? А они будут патрулировать наш. И когда же мы обменяемся обратно?
— Считая, что наш маршрут примерно в два раза длиннее, — задумчиво начал Свенск, — и предполагая, что они будут примерно держаться графика, период будет стремиться к...
