— И что?
— Ты же сама сказала, что он не вампир, а подонок, — подколола меня художница. — Но ты не думала, что он не упырь, а оборотень?
— Оборотни в Париже? Звучит как очень плохая идея для романа.
В коридоре послышались тяжелые медленные шаги, и в комнату без стука зашла хозяйка пансиона.
— Клэр, тебя там спрашивает один месье.
Мы с Ален переглянулись. В её взгляде было предвкушение, в моем — паника.
— И кто? — первой спросила подруга.
— Представился как месье Эмбер… Рихтер, Райан?
— Рейнард?
— Как-то так. Его прогнать, или ты спустишься? Я не собираюсь пускать всяких хлыщей в пансион, — сурово поджав губы, сказала мадам Жабер.
— Да, пусть подождет!
В этот момент я осознала, что совершенно неподобающе выгляжу, и начала поспешно переодеваться.
— Так, и кто этот Рейнард? — наблюдая, как я, пыхтя, натягиваю чулки, спросила Ален.
— Учитель… Ты не поможешь с пуговицами на платье?
— Повернись, — скомандовала подруга. — И чему же он тебя учит, дорогая?
— Не меня, это учитель Клода, моего братишки. — И не удержавшись, похвасталась: — Он пригласил меня на Бал белых хризантем.
— Клод?
— Рейнард Эмбер!
— Наверное, он воет на полную луну и поскуливает, когда его гладят за мохнатым ушком.
Я закатила глаза.
— Выкинь все свои романчики в помойку. Оборотней, как и вампиров не существует.
Ален только хихикнула. Торопливо собрав волосы в пучок, я покрутила головой у зеркала. И вздохнула.
— Хотя да, наверное, он оборотень. Настоящий мужчина бы на такую красоту не клюнул.
— Превратить призрака в живого человека не так сложно, — подмигнула моему отражению художница. — Иди сюда.
Она так старательно орудовала кисточками у моего лица, пытаясь скрыть нездоровую бледность за пудрой и румянами, что я расчихалась.
— Всё, хватит. Меня ждут.
Едва не свалившись на лестнице, я перешла на легкий шаг, и вышла, полная достоинства. И все же Рейнард Эмбер, ждущий на крыльце, почему-то заулыбался.
— Мадмуазель Легран, у вас что-то, к-хм, на носу.
— Правда? — я испуганно попыталась скрыться в доме, но Эмбер успел меня перехватить.
— Подождите…
Учитель достал из кармана платок, и осторожно потер мой нос. А затем продемонстрировал — на белом батисте отпечатались персиковые румяна.
— Зачем вам румяна, мадмуазель? Вы ведь так мило краснеете.
— А зачем вам лесть? — парировала я. — Вы же учитель в католической школе.
— Но при этом не перестаю быть мужчиной. Которым хочет пригласить понравившуюся ему девушку на бал.
— Разве дело не в моем брате?
Эмбер не успел ответить, когда нас отвлек скрип и шорохи. Мы задрали голову, и успели заметить, как в окне мелькнуло несколько девичьих голов… и кажется, чепец мадам Жабер.
— Не хотите ли прогуляться? — предложил мужчина, усмехнувшись. — Ваши любопытные соседки меня смущают.
— Если только ненадолго и недалеко.
Я приняла предложенную руку, и позволила Эмберу выбрать путь. Судя по всему, он неплохо знал эту часть Монмарта, так как сразу же повел меня к небольшому скверу. К вечеру все уличные торговцы и художники уже свернулись, и гуляли только такие же парочки, как и мы.
— Так что насчет моего приглашения? Вы так и не ответили, мадмуазель Легран.
— Я принимаю его.
Светлые глаза Эмбера удивленно распахнулись.
— Договориться с вами не в пример легче, чем с вашим отцом.
— Вы тоже приглашали его на бал? — усмехнулась я, усаживаясь на скамейку, и пряча замерзшие ладони в вязанную муфту.
— Нет, — улыбнулся учитель. — Но мне приходилось с ним переписываться почти на протяжении года. Месье Легран никогда не упоминал меня или наше общество?
— Нет. Его письма редко касаются семейных проблем. Чаще работы.
— Работы? — вскинул брови Эмбер.
— Как я уже говорила, папа переводит с древних языков. И иногда ему нужно уточнить ту или иную информацию в других источниках. Приходится конспектировать для него десятки страниц на латыни…
Я осеклась. Не стоило так открываться почти чужому человеку.
— Только не говорите, мадмуазель, что вы сведущи и в языках!
— Не преувеличивайте, месье. Древнегреческий мне так и не дался. Да и латынь я лишь немного понимаю, и чаще всего просто переписываю, особо не вникая в суть…
— Боитесь показаться слишком образованной? — лукаво сверкнул глазами Эмбер, невзначай касаясь своей ногой моего колена. — Поздно. Теперь я ещё более заинтригован. Но для такого бриллианта нужна подходящая оправа. Не сочтите меня наглецом, но могу ли я помочь вам с нарядом для бала?
— Не стоит, — сухо ответила, отстраняясь. — Это не станет для меня проблемой, месье Эмбер.
— Называйте меня Рейнардом, — тут же отозвался учитель.
Очевидно, он ждал от меня той же любезности. Я искоса, из-под ресниц, посмотрела на молодого мужчину. Эмбер был мне симпатичен, несмотря на то, что пытался довольно неуклюже подкупить меня, но сближение с ним не казалось такой уж хорошей идеей. Не хотелось бы превратиться в одну из легкодоступных гризеток Парижа, как приз переходивших от одного мужчины к другому. До тех пор, пока их красота не увядала.
Поэтому я предпочла сменить тему.
— Мне пора домой. Когда вы зайдете за мной?
— В следующее воскресенье, к восьми.
— Я буду готова.
Эмбер никак не прокомментировал смену моего настроения, но умудрился на обратной дороге угостить меня яблоком в карамели, а затем и вовсе рассмешить. Не очаровываться им было все сложнее. Я не была бесплотным призраком. Мне тоже хотелось наслаждаться жизнью и мужским вниманием, как это делали мои подруги.
Когда мы уже подошли к воротам пансиона, я неожиданно для самой себя спросила:
— Я вам и в самом деле нравлюсь, месье Эмбер?
— Да, мадмуазель Легран. В это так сложно поверить?
Ложью было бы говорить, что за мной никогда не ухаживали и не искали моего внимания. Не все потенциальные кавалеры отличались галантностью, но были среди них довольно славные парни. И все же я избегала любого выражения симпатии.
Что-то изменилось во мне. Наверное, я слишком истосковалась по человеческому теплу. Поэтому, не давая времени себе передумать, я поднялась на цыпочки и поцеловала учителя в щеку.
— Тогда с нетерпением буду ждать нашей встречи, Рейнард.
