— Вы поедете со мной? — спросил сэр Николас.
— Ну, конечно, — ответила Хетти.
Он помог ей взобраться в фаэтон, а сам взял поводья из рук своего грума. Возвышаясь надо всеми, как королева на троне, Хетти в прощальном жесте подняла обтянутую перчаткой ручку.
— До свидания, Периквин, до свидания, Фенелла, — сказала она. — Надеюсь вскоре снова вас увидеть.
Фаэтон тронулся с места и, шурша колесами по гравию, покатил по дубовой аллее.
— Будь он проклят! — с яростью воскликнул лорд Корбери, в то время как Фенелла молча смотрела им вслед. — Как я могу соперничать с человеком, который в состоянии позволить себе держать таких лошадей?
— Любят обычно не за лошадей, — заметила Фенелла.
— Но на Хетти они не могут не произвести впечатления, — ответил лорд Корбери. — И, в любом случае, сам он тоже произвел на нее впечатление.
— Он слишком чопорный, — сказала Фенелла, — но я думаю, если он позволит себе немного расслабиться, с ним может быть довольно интересно.
— Интересно! С этим напыщенным, самодовольным пеликаном! — вскричал лорд Корбери. — И скажи мне. Бога ради, о чем это вы с ним беседовали, когда мы вошли в комнату?
— Я пыталась занять его чем-нибудь, чтобы он не отправился на поиски Хетти, — ответила Фенелла. — Я не думаю, чтобы тебе понравилось, если бы он внезапно ворвался к вам в беседку!
— Откуда ты знаешь, что мы были в…? — начал было лорд Корбери, а потом воскликнул:
— Проклятье, Фенелла, ты слишком много знаешь! Чертовски не повезло, что он все-таки приехал! Я уже начал было думать, что Хетти совсем забыла о его существовании.
Он повернулся и вошел в дом, Фенелла последовала за ним. Всегда одно и то же, подумала она, всякий раз после визита Хетти Периквин погружался в глубокое уныние.
— Вы хорошо провели время? — тихо спросила она.
— Разумеется! — ответил лорд Корбери.
Они вошли в гостиную, и Фенелла заметила, как он бросил быстрый взгляд в сторону потайной комнаты, как бы желая удостовериться, что деньги все еще там.
— Она самое прелестное создание, — проговорил лорд Корбери, «обращаясь скорее к самому себе, — я не могу представить, чтобы кто-либо мог сравниться с ней. Как могу я рассчитывать, что она согласится жить в этой нищете?
— У нее у самой есть деньги, — заметила Фенелла.
— Я не намерен жить на средства своей жены, — резко оборвал ее лорд Корбери. — К тому же, веете деньги, которые дает ей отец, она тратит до последнего пенни. Не могу же я требовать, чтобы она оплачивала еще и расходы по содержанию дома.
Он был так раздражен, что Фенелла лишь пробормотала извиняющимся тоном:
— Ну конечно же, разумеется.
— Я должен добыть хоть немного денег, — сказал лорд Корбери. — Знаешь, Фенелла, прошлой ночью мне пришла в голову одна идея.
— Идея? — переспросила Фенелла.
— Я облазил весь дом в надежде найти хоть что-нибудь — хоть какую-нибудь фарфоровую безделушку, которую можно будет продать, — и на чердаке я обнаружил вот это.
Он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда две черные маски.
— Что это? — с удивлением спросила Фенелла.
— Маски, — ответил он. — Как-то на Рождество моя мама устроила игру в шарады. Это было очень давно, когда мне исполнилось всего десять лет, а ты, я полагаю, была слишком мала, чтобы оказаться в числе приглашенных.
— Безусловно, мне было всего четыре года, — улыбнулась Фенелла.
— Я очень хорошо все помню, — сказал лорд Корбери. — Мне не разрешили участвовать, я был всего лишь зрителем, а мой отец выступал в главной роли и изображал разбойника.
— Разбойника! — воскликнула Фенелла.
— Пьеса называлась» Кошелек или жизнь «, — пояснил лорд Корбери.
Их глаза встретились, и какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.
— Это очень опасно, — наконец сказала Фенелла. — Ты же знаешь, что многие выезжают в сопровождении лакея, вооруженного мушкетоном.
— Не всегда, — поправил ее лорд Корбери. — Во всяком случае, не тогда, когда они путешествуют по знакомой местности или на очень небольшое расстояние.
— Периквин… — начала Фенелла.
— Разумеется, мы будем держаться подальше от основной дороги, — невозмутимо продолжал лорд Корбери. — А на проселочных дорогах никому не придет в голову путешествовать вооруженным. Я же, к примеру, не поеду в гости к твоему отцу с пистолетом под мышкой!
— Ты прав, — согласилась Фенелла.
— Мы можем отъезжать на пять-шесть миль в сторону, туда, где нас не знают. Я полагаю, что так называемые» джентльмены с большой дороги» заколачивают немалые деньги.
— Сомневаюсь, что им часто удается раздобыть столько, сколько раздобыли мы с тобой в ту ночь, — возразила Фенелла.
— Зато это более честная игра, — сказал лорд Корбери. — Видишь ли, Фенелла, я испытываю отвращение к тому, чтобы под покровом ночи тайком забираться к человеку в дом и красть его золото, не дав ему даже шанса защитить свое добро или хотя бы опознать обидчика.
— Но мы же не хотим, чтобы нас опознали, — запротестовала Фенелла.
— Разумеется, не хотим, — согласился лорд Корбери. — Просто я говорю, что гораздо честнее встретится с соперником лицом к лицу, когда побеждает сильнейший, пусть даже он и держит в руках пистолет.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно проговорила Фенелла. — Хорошо, Периквин, и когда же мы приступаем к делу?
Он протянул ей одну из масок.
— Почему бы не сейчас?
— Сейчас!
Фенелла взяла из его рук маску и, хорошенько рассмотрев ее, пришла к выводу, что она, в отличие от тех элегантных крохотных масок с огромными прорезями для глаз, которые обычно надевали для котильона или на маскарады, надежно прикроет лицо.
— Ночью я все обдумал, — сказал лорд Корбери. — Я считаю, что лучше всего выходить на дело к вечеру, когда люди обычно выезжают в гости, потому что женщины, как правило, надевают дорогие украшения, а мужчины берут с собой деньги.
— Полагаю, ты прав, — неуверенно согласилась Фенелла.
— Мы будем прятаться в тени деревьев, — продолжал лорд Корбери, — и внимательно осматривать каждый экипаж, прежде чем начинать действовать. Если мы решим, что дело стоящее, я буду выходить на дорогу, останавливать экипаж и обчищать карманы пассажиров, а ты в это время будешь держать пистолет направленным на кучера.
— Звучит очень просто, — сказала Фенелла.
— К тому же это может оказаться довольно прибыльным делом! — с энтузиазмом отозвался лорд Корбери. — А это, самое главное. Если выгода окажется небольшая, нет смысла рисковать головой.
