Идеи пармильянцев распространялись медленно: они были сложны для простых умов, а десятичников поддержали власти всех государств, в чьих интересах было держать народ в невежестве.
Повсюду стали убивать тех, кто был знаком с числами 11, 12, 13, 14 или 15.
Винсент признался себе, что начатое им движение вызвало в ответ взрыв фанатизма, возвращающего к незнанию.
Десятичники больше не скрывали своих замыслов. Волна жестокости заставила всех, кто мыслил за пределами 10, замолчать или затаиться.
Государство пармильянцев выстояло, несмотря на беззакония и террор против него. Его граждане продолжали изучать числа и открывать чудеса, такие, как магия Пи или Золотое сечение. Они поняли возможности иррациональных чисел и прикоснулись к бесконечности, разделив однажды число на ноль.
А террор десятичников тем временем усиливался. Народ все больше подчинялся им, поскольку страх всегда сильнее, чем любопытство, а трусость — чувство заразное. К тому же десятичники были мастерами дезинформации. Они не только убивали, они обвиняли в собственных преступлениях пармильянцев. Никто не решался противоречить им. Даже в недрах архиепископства никто не говорил больше о существовании цифр больше 10: «Все равны, и все в тени цифры 10» было начертано на стенах города. А также: «Смерть пармильянским еретикам».
Пармиль оказался в изоляции от остальных народов, словно пораженный заразной болезнью — болезнью знания.
Никто не поддерживал город, но город продолжал жить, а с ним жила и искра знания чисел. Пусть и горящая среди тех, кого становилось все меньше и меньше.
Много позже старый и убеленный сединами Винсент был убит на улице среди бела дня фанатичным десятичником.
Падая, он успел подумать: «В борьбе за развитие разума недостаточно поднимать потолок, надо еще следить за тем, чтобы пол не провалился».
Песня бабочки
— Это совершенно невозможно! Экспедиция на Солнце неосуществима, — уверенно заявил генеральный секретарь НАСА, расхохотавшись.
Идея была действительно несуразная. Экспедиция к Солнцу!
Человек, сидевший справа от секретаря, — офицер НАСА по особым поручениям — примирительно сказал:
— Надо признать, что генеральный секретарь прав. Путешествие к Солнцу невозможно. Астронавты сгорят, как только приблизятся к его поверхности.
— Земляне не знают слова «невозможно», — возразил маленький тучный человечек и полез в свой оттопыренный карман за арахисовыми орешками, которые принялся спокойно грызть. Его звали Симон Кац.
Генеральный секретарь НАСА обеспокоенно поднял бровь.
— Профессор Кац, вы хотите сказать, что действительно намерены отправить межпланетную экспедицию к Солнцу?
Симон Кац невозмутимо ответил:
— Рано или поздно это путешествие состоится. В конце концов, Солнце — это объект, который в небе видно лучше всего.
— Человечек развернул карту, на которой была обозначена траектория полета.
— От Земли до Солнца 150 миллионов километров, но благодаря нашим новым ядерным реакторам, мы можем оказаться там через два месяца.
— Проблема не в расстоянии, а в температуре!
— Поток высвобождаемой Солнцем энергии — 1026 калорий в секунду. От него можно защититься толстыми термическими щитами.
На этот раз такая настойчивость произвела впечатление на обоих офицеров.
— Как только подобная мысль могла прийти вам в голову! — все же рассердился один из них. — Ни один человек не может и мечтать о том, чтобы приблизиться к раскаленной топке. Отправить экспедицию на Солнце невозможно. Это настолько очевидно, что мне стыдно говорить об этом вслух. Никто никогда этого не делал, и никто этого никогда не сделает, уверяю вас.
Симон Кац, продолжавший грызть арахис, не смутился.
— Мне нравится сама идея — попытаться сделать то, что еще никто не делал. Если даже меня постигнет неудача, мы добудем информацию, необходимую для последующих экспедиций.
Секретарь стукнул по большому, красного дерева, столу зала заседаний.
— Господи, да вспомните же миф об Икаре! Тот, кто хочет приблизиться к солнцу, обжигает крылья!
Лицо Симона Каца просветлело.
— Отличная идея! Вы придумали название нашему межпланетному кораблю.
В состав экспедиции на «Икаре» входило четыре человека. Двое мужчин, две женщины: Симон Кац, опытный летчик-истребитель и дипломированный астрофизик, Пьер Болонио, высокий блондин, специалист по биологии и плазменной физике, Люсиль Аджемьян, космический летчик-испытатель, и Памела Уотерс, мастер на все руки и астроном, специалист в области физики Солнца. Все они были добровольцами.
НАСА, в конце концов, сдалось. Старейшины профессии считали затею неосуществимой, но при этом решили, что программы будут более полными, если в планы исследований войдет и экспедиция на Солнце. Финансировалась же отправка зонда к каким-то сомнительным инопланетянам, ну, будет еще одной фантазией больше.
Симон и его команда получили необходимые субсидии. Сначала НАСА изо всех сил старалось, чтобы дело получило самую широкую огласку в прессе. Потом руководство испугалось показаться смешными.
Над НАСА будут смеяться — что может быть страшнее! Они незаметно спустили все на тормозах, но проект все же был осуществлен. Воля Симона Каца к победе была столь сильна, что преодолела все препятствия.
Ракета представляла собой гигантский холодильник. Толстый слой керамики защищал сеть водопроводных труб, охлаждаемых электрическими насосами. Корпус был покрыт асбестом и материалом с отражательными свойствами.
Двухсотметровой космический корабль «Икар» походил на огромный снаряд. Однако жилые помещения были только в кабине площадью в пятьдесят квадратных метров.
Запуск произошел под наблюдением видеокамер стран всего мира. Первые сто тысяч километров прошли относительно хорошо. Затем Симон понял, что конструкция иллюминатора оказалась не самой удачной. Солнце нещадно палило, и путешественникам пришлось изобретать многослойные фильтры. Однако тут они потерпели фиаско — солнечные лучи проникали сквозь несколько листов пластика и заливали внутреннее помещение «Икара» ослепительным светом.
Все четверо членов экипажа не снимали солнцезащитных очков. Словно они были не в полете, а на курорте. Чтобы разрядить напряжение, Симон предложил сменить рабочую форму из плотной ткани на гавайские рубашки. Он подумал и о том, чтобы всю дорогу звучала гавайская музыка, исполняемая на укулеле.
— Никто не сможет похвастаться, что у него было больше солнца в отпуске! — шутил он.
Симон умел поднять настроение своему экипажу.
Они приближались к Солнцу.
Система охлаждения работала в максимальном режиме, но жара в кабине «Икара» была невыносимой.
