Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Перечень походов Гиллеля к врачу становился все длиннее – особенно из-за постоянных воспалений во рту, – и встревоженная тетя Анита в конце концов пошла к директору Хеннингсу:
– По-моему, моего сына в школе обижают.
– Нет-нет, в Оук-Три никого не обижают, у нас есть надзиратели, правила, хартия сосуществования. Мы – школа счастья.
– Гиллель каждый день приходит в рваной одежде. Его тетради либо испорчены, либо их вообще нет.
– Ему надо быть аккуратнее. Вы же знаете, если он небрежно относится к тетрадям, у него будет плохая отметка в табеле.
– Мистер Хеннингс, он очень аккуратный. По-моему, кто-то сделал из него мальчика для битья. Не знаю, что происходит в вашей школе, но мы платим двадцать тысяч долларов в год, а у сына, когда он приходит домой, полон рот бактерий. Наверно, это все же что-то значит?
– Он хорошо моет руки?
– Да, он очень хорошо моет руки.
– Видите ли, многие мальчики в его возрасте такие поросята…
В конце концов тете Аните надоело ходить вокруг да около, и она сказала:
– Мистер Хеннингс, у сына постоянно синяки на лице. Что мне делать? Заставить его найти общий язык с одноклассниками или отдать в специальное учреждение? Честно говоря, иногда по утрам, отпуская его в школу, я просто не знаю, что еще с ним случится…
Она разрыдалась, а поскольку директор Хеннингс больше всего боялся каких-то осложнений в Оук-Три, он стал ее утешать, обещал исправить положение и вызвал Гиллеля, чтобы разобраться.
– Мальчик мой, у тебя сложности в школе?
– Скажем так, у меня бывают неприятности, когда я хожу на баскетбольную площадку за школой после уроков.
– А! И как бы ты описал ситуацию? Наверно, это можно назвать озорством?
– Это называется агрессией.
– Агрессией? Нет-нет, в Оук-Три не бывает агрессии. Они, наверно, озорничают. Знаешь, если мальчики устраивают возню, это естественно. Мальчики любят баловаться.
Гиллель пожал плечами:
– Не знаю, господин директор. Я хочу одного – спокойно поиграть в баскетбол.
Директор почесал затылок, оглядел худющего, но самоуверенного мальчика и предложил:
– А если мы тебя включим в школьную баскетбольную команду? Что скажешь?
Хеннингс подумал, что так мальчик мог бы играть в свой мяч, но под присмотром взрослого. Гиллель обрадовался, и директор тут же повел его к учителю физкультуры:
– Шон, мы можем включить этого юного чемпиона в баскетбольную команду?
Шон смерил взглядом крошечный скелетик с умоляющими глазами:
– Это невозможно.
– Почему?
Шон наклонился к директору и прошептал ему на ухо:
– Фрэнк, у нас баскетбольная команда, а не инвалидная.
– Э, я не инвалид! – возмутился Гиллель. Он все слышал.
– Нет, но ты тощий как спичка, – возразил Шон. – Для нас ты будешь инвалидом.
– А если попробовать? – предложил директор.
Учитель физкультуры снова склонился к нему:
– Фрэнк, мест в команде нет. А есть лист ожидания метровой длины. Если мы сделаем для мальчишки исключение, придется иметь дело с родителями других учеников, а мне только этого не хватало. И скажу прямо: если он выйдет на площадку, мы проиграем. А мы в этом году и так выглядим не лучшим образом. У нас и так результаты в баскетболе не блестящие, а уж тут…
Хеннингс кивнул и, повернувшись к Гиллелю, немедленно изобрел кучу правил внутреннего распорядка, согласно которым никак нельзя менять состав баскетбольной команды в течение учебного года. Тут в зал на тренировку ввалилась целая орда мальчишек, и Гиллель с директором уселись на скамейку под трибунами.
– Ну и что мне делать? – спросил Гиллель.
– Ты можешь назвать мне имена озорников. Я их вызову и сделаю внушение. Еще мы можем организовать мастер-класс по борьбе с озорством.
– Нет, так еще хуже. Вы же сами понимаете.
– Тогда почему ты просто не уйдешь от этих безобразников? – рассердился Хеннингс. – Не ходи на спортплощадку, если не хочешь, чтобы они тебе мешали, вот и все.
– Я не собираюсь бросать баскетбол.
– Упрямство – нехорошая черта, мой мальчик.
– Я не упрямый. Я не хочу уступать фашистам.
Хеннингс побелел как мел.
– Ты где слышал такое нехорошее слово? Надеюсь, тебя не на уроке научили таким словам? В школе Оук-Три таким словам не учат.
– Нет, я в книге прочитал.
– В какой книге?
Гиллель открыл портфель и вытащил книгу по истории.
– Это что за ужас? – проблеял Хеннингс.
– Книга, я ее взял в библиотеке.
– В школьной библиотеке?
– Нет, в городской.
– Уф, слава богу! Так вот, я тебя прошу: больше не приноси эту отвратительную книгу в школу и оставь свои измышления при себе. Мне не нужны неприятности. Но ты, я вижу, очень много всего знаешь. Тебе надо использовать свою силу, чтобы себя защитить.
– Но у меня нет никакой силы! В том-то и проблема.
– Твоя сила в уме. Уж больно ты умный мальчик… А в сказках умный всегда побеждает сильного…
Урок директора Хеннингса не пропал даром. В тот же день после уроков Гиллель прямо в школьной редакции написал рассказ и отдал его миссис Чериот, чтобы она напечатала его в ближайшем номере газеты. В нем говорилось о маленьком мальчике, который учится в частной школе для богатых и которого одноклассники на каждой перемене привязывают к дереву и мучают всеми возможными способами – в частности, придумывают незаметные, но омерзительные пытки, из-за которых у юного героя начинается страшное воспаление во рту. Никому из взрослых нет дела до его мук, и прежде всего директору школы: он вместе с учителем физкультуры облизывает с ног до головы родителей учеников. В финале школьники поджигают дерево вместе с мальчиком и пляшут вокруг костра, распевая благодарственный гимн учителям, которые позволяют им без помех издеваться над слабыми.
Прочитав рассказ, миссис Чериот немедленно поставила в известность директора Хеннингса; тот запретил его печатать и вызвал к себе Гиллеля.
– Ты отдаешь себе отчет, что в твоем рассказе полно слов, которые у нас говорить запрещено? – негодовал Хеннингс. – Не говоря уж о содержании этой дурацкой истории. Как ты смеешь обвинять учителей?
– То, что вы делаете, называется цензура, – возразил Гиллель, – фашисты тоже так делали, я читал в книге.
– Может, хватит уже болтать про фашизм? Это не цензура, а здравый смысл! У нас в Оук-Три действуют правила морали, ты их нарушил!
– А ничего, что в предыдущем номере напечатали мое письмо Хелене?
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
