— Что там? — спросил Бажен.
— Нелюдь, — ответил Неждан.
— Кто это?
— Ну, как люди, только не люди. Вокруг бродят, от пришлецов нас охраняют.
Бажен посмотрел в щель и ничего кроме далеких деревьев не увидел.
— Не видно.
— Так их сейчас и нету, они ночью из болот выходят.
— А чего я смотрю тогда? Ночью и посмотрим. А кто это такие?
— Не знаю. Их волхвы сделали. Или позвали откуда-то. Они у нас заместо ночной стражи. Страшные — жуть! Высокие, худющие. Одеты не по-нашему, в руках мечи, тонкие, длинные. А руки корявые как ветви.
— Брешешь, поди!
— Нет, ночью сам увидишь!
До вечера они занимались, волхв снова заставлял их делать различные упражнения — то сидели с закрытыми глазами, вспоминая прожитые мгновенья жизни, приятные и не только; то повторяли про себя слова на странном языке, которые вероятнее всего были молитвой или заклинанием.
Бажен узнал, что остальные мальчики так же обладали разными свойствами. Если он научился своей свирелькой оживлять цветочки, а может быть, и не только цветочки, и даже, возможно, не только оживлять, то, как оказалось, Неждан умел взглядом успокаивать людей и животных, иных даже навсегда. Только теперь Бажен начинал понимать, что Булат взял его с собой неспроста, не из жалости. Он знал, что в мальчике кроется та сила, что и в нем самом есть. Сила Перуна, как определил Бажен.
Васятко мог поднимать и передвигать вещи, не притрагиваясь к ним руками и вечером показывал свое умение Бажену. Страшно было смотреть на качающуюся над столом чашу, видя, что ее никто не держит.
Остальные ребята чудес не показывали, но и без того понятно, что они умеют многое. Молний не метали, но Андрейка умел не дышать долгое время, так долго, что ни один человек не выдержит, а Глеб мог слушать и понимать язык животных. Бажен Глебу позавидовал и попросил потом выйти в лес и поговорить с живностью с помощью этого толмача.
* * *
Когда стемнело и все легли спать, Неждан подкрался к Бажену и толкнул его.
— Пошли, нелюдей покажу. Только тише, чтоб нас не заметили.
Они вылезли в распахнутое окно и, обойдя сидевшего на крыльце Шемяку, двинули к частоколу.
— А чего здесь в щели увидишь? — шепотом спросил Бажен. — Темно же.
— А мы на вышку полезем, сейчас там никого нет.
— Ха, вышка. В Ростове знашь какие огромные. А тут так, не вышка, а так, вышечка.
— Ладно, молчи, пойдем.
В том углу, где две стены образуют угол, стояла невысокая вышка со смотровой площадкой. Деревянные ступени предательски скрипели, когда ребята поднимались. Наверху они остановились на самом краю и, облокотившись о перекладину, стали смотреть а темноту.
— И где они, твои нелюди? — спросил Бажен.
— Увидишь.
И вскоре Бажен увидел. Со стороны болот показались темные фигуры. Сначала и не поймешь, люди это или звери, а может быть, и вовсе показалось, ничего там нет.
— Видишь? — прошептал Неждан.
— Ага. Чудо-юдо страхолюдной!
— Это они, нелюди.
Темные фигуры приблизились к стене и повернули: кто-то в одну сторону, кто-то в другу. Теперь можно было их разглядеть. И правда, они были очень высокими, одеты, как и говорил Неждан в какую-то немыслимую рванину. В ножнах их покоились мечи, длинные, почти до земли.
Нелюди исчезли из виду.
— А чего они тут делают? — тихо спросил Бажен.
— Я ж говорил. Они нас охраняют. Стража это.
— На фига такая стража, и не уснешь от страха.
— Они же нас не трогают. Только пришлых. Да мы и не выходим ночью, зачем надо?
«Стражники» обошли частокол вокруг и встретились под смотровой вышкой. Постояли немного и разошлись снова.
— Видал? — торжественно произнес Неждан. — Страшенные какие!
— И долго так они?
— До утра! Как петухи проснутся, так они в болото и уйдут!
— А если выйти туда? — Бажен указал рукой на болото.
— А не знаю. Не выходим мы ночами за забор. А вдруг убьют? У них мечи вон какие длинные.
— Как же убьют? Если волхв их на стражу призвал, разве они станут нас убивать?
— Ну не знаю. Хочешь проверить — выходи. Я отсюда посмотрю. Только сдается мне, что они всех, кого за забором встретят, примут за врага.
«Стражники» сделали еще один круг и снова, постояв мгновение, разошлись, при каждом шаге стукая ножнами по сапогам.
— А где они живут, страшилы эти, в болоте? — спросил Бажен, следя за нелюдьми.
— С болота приходят, и уходят туда. Но живут не там. Днями мы с ребятами там лазали, все исходили, нет там никого, — Неждан показал, где именно они шастали с товарищами.
— А они во двор не могут залезть? — Бажену стало зябко от этой мысли. — Мне уже как-то и слазить боязно.
Вдруг внизу скрипнула лестница и у Бажена душа ушла в пятки. Он схватил за плечо Неждана и прижался к перекладине, готовый сигануть вниз. Кто-то поднимался. Детское воображение нарисовало страшную нелюдь, с корявыми руками, сжимавшую в кулаке рукоять длинного меча. Он уже готов был прыгнуть через ограду, когда раздался голос:
— Вы чего это не спите, олухи?
Над площадкой показалась седая голова Булата. Бажен едва не проглотил язык от страха, Неждан тоже перепугался.
— Там, это… нелюди… — пробормотал Бажен.
— Бегом спать! — не слушая его, сказал волхв и мальчики один за одним быстро нырнули вниз и несколько мгновений спустя уже лежали на своих лавках. Уснуть, правда, удалось не сразу. Бажен знал одно — навряд ли ему еще раз захочется посмотреть на нелюдей, хоть бы они и толпою бродили у стен.
У спящих ребят Бажен заметил одинаковые обереги на серебряных цепях. Такой же был и у Неждана. Утром Бажен спросил нового товарища о странных оберегах.
— А, эти… — Неждан потеребил оберег на груди, вытащив его из-под рубахи. — У старого тоже такой есть. Сонники это.
— Сонники?
В разговор вступил Васятко, слушавший их.
— Ну да, — сказал он. — Только это не обереги, хоть мы их так и называем. С ними мы во сне, как это… ну, в другом месте оказываемся. Ну, долго рассказывать. Там место не такое, как здесь. Волхв рассказывал же. Мы это и так умеем, а с помощью сонников у нас это лучше выходит — ну, как это, попадаем, куда нужно. А там — война.
— Война? — переспросил Бажен.
— Ага, — в один голос сказали Васятко и Неждан.
— И проиграть никто не должен, — добавил Неждан.
— Почему?
