— Что с тобой? — взволнованно спросил он, опускаясь вместе с девчонкой на землю и пытаясь нащупать пульс. Убедившись в его наличии, немного успокоился, но его взгляд остановился на блузке. — Да что ж это такое? Не одежда, а какое-то наказание. — Он вытащил из кармана брюк весьма кстати завалявшуюся там булавку и застегнул полы блузки. Затем встал, подхватил на руки девчонку и пошел на выход. Проходя мимо того места, где была первая драка, он обратил внимание на отсутствие помощника. Видимо, уполз подальше отсюда. Кто знает, может, он видел происходившее в глубине сада и струсил? От такого зрелища любой бы умчал без оглядки и предпочел считать все увиденное дурным кошмаром.
— Что же с тобой делать-то? — мыслил он вслух, подходя к своему черному мотоциклу, на котором каждый день приезжал в школу. Кое-как усадил ее боком впереди себя, благо она была меньше ростом, и потихоньку поехал домой.
А дома на его кровати она пролежала бездвижно до глубокого вечера, почти пять часов. Он уже серьезно стал опасаться за ее здоровье. Даже подумывал позвонить родителям, которые сегодня в ночную смену работают, спросить совета, что с ней делать: может, скорую помощь вызвать?!
Я очнулась, и первое, что увидела, — большое незнакомое окно в незнакомой комнате под крышей дома, а за окном уже сумерки. Где это я есть? Тело вроде бы не ломило, прекрасно себя чувствовало, только вот запасов энергии никаких не обнаруживалось, так что сейчас я весьма уязвима, как обычные люди, и полностью безоружна. Решила тихонько встать и выяснить, где я. Оглядевшись, поняла, что, судя по всему, я у Алекса, так как на столе с кучей книг и школьных учебников стояла фотография его с семьей. На стенах были многочисленные плакаты рок-групп разных стран. В этом мы похожи: я тоже обожаю рок и металл. У окна стояла вся покрытая узорами гитара. Я вышла из комнаты, спустилась вниз. Он сидел на диване с телефоном в руках.
— Алло! Мам? — На том конце ответили. — Тут у меня небольшая проблемка… — Он не договорил, потому что я подошла к нему. — А вообще-то нет! Уже все хорошо. Я справился! Пока, — отключил телефон.
— Садись. Ты как себя чувствуешь? — Он усадил меня рядом.
— Да, знаешь, неважно. Хотя могло быть и хуже, — со вздохом поджала губы я.
— Хочешь чего-нибудь? Поесть, попить?
Да, этого я очень хотела, после таких энергетических растрат, и пить, и есть, и побольше.
— Да! — не стала врать и отказываться я.
— Идем. — Он встал и отправился на кухню. Я пошла за ним.
В мгновение ока он разогрел ужин, состоящий из спагетти и аппетитных домашних котлет, которых я слопала аж три, ну и, конечно же, чай с печеньем и конфетами. Когда все было подано, мой новый друг присел напротив и внимательно наблюдал, как я жадно уплетаю.
— Тебя будто три дня не кормили, — не сдержал улыбку он.
— Еще бы, столько сил потерять! — с набитым ртом буркнула я.
— Как ты это делаешь? — поинтересовался Алекс.
— Не знаю. Оно само собой получается. — Не очень-то хотелось посвящать его в свои тайны. Кто знает, можно ли ему доверять. Со временем будет ясно.
— Где я? — Я уже почти все съела.
— У меня! — недоумевая он посмотрел на меня.
— В смысле, в каком районе? Где ты живешь? — пояснила я.
— В центре. Вот сахар, — подавая мне сахарницу, которую сразу забыл поставить, ответил Алекс.
Ага, значит мой дом на другом конце города.
— Как же я здесь оказалась? — Я осматривала кухню, утопающую в комнатных цветах разных цветов.
— Когда ты упала в обморок, я тебя поймал, отнес к мотоку и увез. Вот и все.
— А, у тебя есть мотоцикл? Может, ты тогда меня до дома подкинешь?
— С удовольствием! — грустно улыбнулся он. С одной стороны, ему не хотелось с ней расставаться, но с другой, он ее боялся. — Ты такая странная. Необычная.
Уже было поздно, на улице темно, ничего не видать. Так что, когда я допила чай, мы отправились ко мне. Я раньше никогда еще не ездила на мотоцикле, не считая сегодняшнюю бессознательную поездку. Это было здорово: теплый ветер в лицо, чувствуешь вечернюю свежесть и мчишься по дороге. Доехали мы достаточно быстро, и на прощание я, такая окрыленная поездкой, крепко обняла его. Он растерялся и не знал, что сказать. А я уже повернулась, чтобы уйти, но тут он вспомнил и остановил меня, поймав за руку:
— А как тебя зовут? — Странно, что этот вопрос ему не пришел в голову раньше.
Я стояла и смотрела в плитку тротуара, а потом, подняв взгляд и улыбнувшись, ответила:
— Люся. — Высвободившись из объятий его руки, я ушла в дом, на пороге которого уже стоял отец и наблюдал за этой сценой.
Глаза отца были полны ярости, в размере они весьма увеличились, когда я подошла ближе, и он разглядел на мне разорванную блузку. Недолго раздумывая, он рванулся к Алексу. — Ах, ты, щенок!
— Пап, постой! Ты все не так понял! — хотела его остановить я. Но он стремительно приближался к Алексу, который, наверно, думая, что мой отец тоже обладает чем-то необычным, типа меня, уже трогался в обратный путь, будто не замечая его приближения.
Потом мы стали часто видеться вне школы. Весьма подружились. Вот так я обзавелась другом, как потом оказалось, навсегда. Замечательным другом, с которым мы стали очень близки. И по жизни шагали вместе. После окончания школы поступили в среднее звено образования вместе, а потом и в высшее учебное заведение тоже вместе. Организовали рок-коллектив. Много выступали. Нам нравилось это занятие. Он совсем перестал меня бояться, привык к моим неординарным способностям. И почти все знал об их проявлениях и свойствах. Например, что будет при перегрузке энергии или ее отсутствии, что со мной творится по веснам и осенью. И самое главное, уже знал наверняка, что в каких ситуациях надо делать, может, даже чем-то помочь мне. А ситуации за эти годы встречались всякие разные.
С годами мои неординарные способности проявлялись все больше и больше, а весной и осенью эта сила во мне становилась просто неудержимой. И не дай Бог меня кто-то вдруг вздумает взбесить в этот период, можно было с легкостью нарваться на увечья. Отец по этому поводу всегда очень волновался, советовал мне быть осторожнее, часто не прибегать к помощи этакого воздействия на людей. Мало ли что.
*****
Древний город России.
К двадцати годам мне стало все сложнее себя сдерживать. У меня часто менялось настроение, реже стала видеться с друзьями, чтобы не срываться на них. Меня стало все несказанно раздражать. Я все острее чувствовала потребность уйти куда-нибудь, уединиться, и вообще я бы весьма обрадовалась виду на жительство где-нибудь в глуши лесной. И только иногда приезжала бы в гости к родным. А развивающаяся концертная деятельность нашего с Алексом коллектива стала прямо-таки в тягость. Но ведь об этом я всегда мечтала — чтобы выступать, тем более, что нас хотят слышать!
