– Это, – сказал он, – наш подарок молодым специалистам. Но это пока. А достроим двухэтажные коттеджи, вы как раз нарожаете детей, мы вам подарим и коттедж!
Девочки радостно переглянулись. Две Верочки почти одновременно спросили:
– А мы успеем получить такие подарки, если на следующей неделе тоже выйдем замуж?
– Конечно, успеете, мои красавицы. Я для вас целую улицу Ленина выстраиваю коттеджами двухэтажными со всеми удобствами, чтобы молодежь в село бежала, а не из села.
Свадьба была очень красивая и веселая! Молодежь плясала до упаду. От парней, приглашавших девушек на танцы, не было отбоя. Не зря она называлась «комсомольская свадьба». Все комсомольцы села Горькая Балка гуляли свадьбу до утра! Подарков было огромное количество. Все подаренные вещи были разобраны и выставлены на всеобщее обозрение. Советы по использованию давались тут же.
Одна дружная и счастливая семья сельских учителей во главе с незаменимым директором школы, Ефимом Ефимовичем, праздновала свою первую, но не последнюю учительскую свадьбу…
Утро следующего дня было для молодоженов значимым. Они первый раз проснулись в своем семейном гнездышке. Девочки съехали сразу после свадьбы, Оля с Женей на правах полноправных хозяев стали заниматься перестановкой и уборкой в первом собственном доме. Мама Оли осталась у них погостить с недельку и помочь наладить молодоженам быт. Она очень корректно объясняла дочери, что мужа нужно всегда слушаться и по любому поводу советоваться. Теперь она – мужнина жена и должна полностью ему подчиняться.
– Теперь у вас двоих появилось семья, аж, семь «я». И никогда не спорьте, чье «я» самое главное. Вы теперь не должны ничего и никого бояться, потому что вдвоем, вы – сила. А дьявол обычно окутывает своим колдовством одиноких, потому что ему так легче с ними справится. А вот людей, зарегистрировавших свой брак, ему не одолеть. А если повенчаетесь в Церкви, так и вовсе ему будет вас не достать. Так что теперь, несмотря ни на что и вопреки всему, вы должны помогать и уважать друг друга. И проживете долгую и счастливую супружескую жизнь, – говорила мама Оли, попивая по вечерам с ними чай.
– Мамочка, ты о чем? Какая церковь? Мы же атеисты! Мы же комсомольцы! А Женя вообще в партию вступает на днях. Да и меня все время зовут. Ты эти проблески антисоветской агитации брось! Темноту безграмотную не разводи! Ничто нашему счастью не помешает. У нас же настоящая любовь. Нам некого бояться! Посмотри лучше новости. Видишь, куда цивилизация шагнула?! Теперь их можно не только слушать, но и смотреть. А ты все дьявол, церковь?! Это все прошлый век.
Маме было в диковинку видеть телевизор, настоящий разговаривающий и показывающий новости и концерты ящик. Она все время смеялась, когда подходила к нему близко, и он начинал с нею разговаривать. Мама отпрыгивала от него испуганно и заливалась громким смехом.
– Вот диво-то какое?! – говорила она. – Поеду, расскажу отцу, он мне точно не поверит. Мы в райцентре живем, а деревня все-таки дальше нашего шагнула, – говорила она, удивляясь. – В деревне люди богаче нашего живут. И мяса сколько хочешь у них есть, и овощи, и фрукты. А председатель колхоза, какой молодец! Как отец родной всем вам! А, Ефим Ефимович, – какой замечательный человек! Очень хорошие люди у вас на селе живут.
– Мама, так от хозяина все и зависит. Хороший хозяин всех счастливыми делает, а плохой, – и себе не в радость! Хороший хозяин долго правит, а плохой нужду справит, и долой!
– Да и в семье так. Если вдвоем тянем, то заживем! А если один, – то пропадем! – говорила мама Оле, задумавшись глядя на Женю.
– Мамочка, вижу, не нравится муж тебе мой, а почему, не пойму? – секретничала с мамой Оля.
– Нет, Оленька, я пока сказать ничего не могу, нравится или не нравится. Жизнь проживете, посмотрю, тогда и скажу. А пока помолчу лучше. Ничего не могу сказать, красивый очень, добрый, умный. Но какой-то не наш, не простой. Видишь, с ножом и вилкой ест, как граф какой. А мы люди простые, – «столбовые дворяне», как отец говорит. Нам бы все руками да деревянной ложкой, чтоб близость к природе ощущать. И скрытный очень, сидит, молчит, себе на уме. Хитрый какой-то!
– Мама, он хороший и любит меня очень. Разве этого мало?
– Хватит на первый раз! А жизнь она все расставит на свои места. Мужик должен быть добытчиком. Пропадешь ты за ним дочка. Тебе придется все добывать самой в этой жизни. Пока будет не очень тяжело, детей ведь нет, а потом потруднее. А там кто его знает, что будет дальше? Только один Бог знает!
– Мамочка, ты опять начинаешь? О чем ты говоришь, какой Бог? Это все предрассудки. Каждый человек должен судьбу свою сам сделать. И вообще, каждый воспитанный человек сам себя воспитать должен.
– Я тебя переубеждать не буду. К Богу каждый приходит сам, без чьей-нибудь помощи. Когда Он захочет, чтобы ты к Нему пришел, Он даст тебе знать.
– Вот и правильно и не надо. Я же атеистка и комсомолка. И с высшим образованием. А все остальное от темноты, от незнания.
Мама Оли посмотрела на свою взрослую дочь, улыбнулась, задумалась, а вслух сказала:
– Мы вас к себе ждем в гости на Новый год. Ты же знаешь, это наш любимый семейный праздник. И по традиции, где бы вы не были, вы должны приехать в родительский дом.
– Отлично! А можно мы и телевизор с собой возьмем? – спросила, обнимая маму, Оля.
Мама посмотрела на говорящий ящик и сказала:
– Не нужно, пусть будет как всегда. Лучше посидим, пообщаемся, попоем. Детишки концерт покажут, спектакль поставят. Отдохнем по-семейному. Телевизор нас только отвлекать будет. Зачем нам чужой гость в доме на семейном празднике? Да еще такой смешной?!
Мама засмеялась и помахала пальцем своему новому другу – телевизору.
Глава 11
«…Пять минут, пять минут, с Новым годом, с новым счастьем!». Музыка лилась из рупора проезжающего автобуса. Женя и Оля Черкашины бежали счастливые, с подарками на рейсовый автобус, который вез их к Олиной маме и папе.
Самое большое село Шпаковское стало самым маленьким районным городком Михайловск с тем же названием, каким давным-давно была их деревня. Деревня разрасталась. С одной стороны вообще срослась с краевым центром. Отличалась от других сел водоемом. По селу текла узенькая извилистая река, – Чла, которая больше похожа была на грязную лужу для отбросов. Рядом, в пяти километрах, находился краевой центр город Ставрополь, где везде лежал асфальт и на улицах горели фонари.
Заезжая через пять километров в большую деревню, человек сразу становился слепым и глухим. Темнота была такая, что, как говорится, хоть глаз выколи, а тишина, – что того и гляди лопнут ушные перепонки от такого давящего безмолвия.
Улицы были узкими и неудобными. Вернее они были удобны для того, чтобы помещалась одна повозка с лошадьми. А о будущем здесь, когда строили эти улицы, как говорится, не думали, потому, что все знали, что это будущее придет еще совсем нескоро. И каждый знал наверняка, что это будущее его не коснется.
