Игорь пролетел сквозь огонь горящих строений, увидел мертвые тела изрубленных женщин. В глубокой ярости он кричал: «Порублю!» Гнал вдогон противнику коня галопом в дыму до конца улицы. Саблей достал бегущего вниз со склона горы карателя. Настигая беглеца у самой черты воды речки, вливаясь в саму гущу убегавшего, противника, рубанул сплеча голову пытавшего уклониться с золотыми погонами поручика. Поручик, склонившись с коня, волочась по земле метров десять, упал на траву в метре от края воды. Проскочив вперед, Игорь рубил саблей по головам пеших. Рубил, пока дружеский огонь своих не отсек его от врага.
Игорь повернул коня и ушел влево. Река Уфа неглубокая, вброд спасаются бегством белогвардейские части. Их солдаты и офицеры, спасаясь, падают как подкошенные под огнем двух станковых пулеметов. Плеваться в воде, но догнать нельзя. «Товарищ Чуйков приказал пожары тушить». Игорь повернул подбородок в сторону противника. Видит – из плывущих вниз по реке разрубленных тел белогвардейцев вытекает кровавое большое пятно. Спину Игоря обжигало пламя от горящих домов, пускающих по воздуху искры. Позади катились бочки, насосы, ведра. Языки пламя выбирались из окон. Красноармейцы отважно тушили пожары. В воздухе гудел орудийный гром.
Дрогнула под ногами земля. Колчаковская артиллерия вела огонь по поселку. Дав огневой налет с правого берега, фугасы рвались в домах, и о тушении пожара речи уже не было. Улицы заволокло дымом. Видимость нулевая.
– Товарищи, что же мы стоим! Тушить огонь не имеет смысла! Надо громить вражеские батареи! – крикнул Игорь, взмахивал саблей выше головы, в ярости продолжил. – За наших баб, за наших товарищей! Смерть Колчаку!
Повел в атаку бойцов. Пока товарищ Чуйков склонил голову над лежащим на крыльце горящего дома телом изрубленной насмерть женщины, он и товарищ Надкин вместе с пятнадцатью бойцами пошли на форсирование Уфы. Кони опять понеслись галопом и вновь спустились с горки к воде. Под шквальный пулеметный огонь паренек погрузился вместе с белым конем, майкой в воду. За его спиной летели на прорыв засевшие в седлах коней другие ребята. Его товарищи, подчиненные им бойцы. Сам Игорь чувствовал летевшую мимо левого уха пулю. Увернулся, не испугался, продолжал храбро вести бой.
Ветер-ветерок шевелил его темные кудри, был ему в помощь. Ярость, злоба рвались с чувством мести, кипевшим у паренька в душе. Женщина, изрубленная на крыльце, придавала юному мстителю сил. Орудийные выстрелы врага громом гудели в ушах. Маленькие фигурки красных бойцов летели в мели за середину реки. «Широкая река – Уфа. Но, кажется, мы ее одолели», – мгновеньем пронеслось в мозгах у Игоря.
Скоро с силой ветра вместе с взводом он был на крутом обросшем бурьяном берегу, на подъеме. С этой силой Игорь нагонял и рубил спасавшегося бегством противника. В бою с отрядом взял в плен сорок человек.
По прибытию основных сил полка офицеров отделили от солдат. Их начитали семнадцать. Отконвоировал их товарищ Игорь в овраг. Построил в ряд, лично каждого оглядев, перечитал. Отстрелял из маузера. Три пулемета трофеев погрузили на тачанку.
– Тебе их не жалко? – подмигнула голубыми глазами сидевшая в обозе Людмила.
– Собакам – собачья смерть! – отвечал девушке Игорь.
Отстреляв все обойму, долго не глядя в окоченевшие трупы, выпустил паренек, отвечая жесткостью на жестокость. В поселковом заводе Красную армию встречали как освободительницу. Рабочие устроили митинг, на котором и воспламенил Игорь речами, призывая народ вступать в Красную армию.
С ним и с новым пополнением дивизия шла вперед. Новый и решительный бой разгорелся на широком фронте цепью восьми стрелковых рот. В четыре пулемета отряд конной разведки. Оружейная стрельба грохотала по сторонам у деревни Гряда в вырытых чередой у густого кустарника окопах. Цепи белогвардейцев подходили ближе. Все ближе показывались с вышитыми из золота погонами офицеры в полевых биноклях красных командиров – Чуйкова, Денисова.
Комиссар Денисов, главный командир в полку, как и положено коммунисту находился на самой линии огня в боевых порядках, грозно кричал:
– Передайте по флангам: без команды огня не открывать.
В цепях повторилось тоже, но голосом Игоря, старшего сына Николая Надкина.
– Смекалистый такой, – дрогнул голос на слуху товарища Чуйкова в похвалах юного командира.
– А то! – отреагировал круто комиссар Денисов. Глянул вскользь на хмурое в тучах небо. У самого Денисова и Чуйкова хмурые лица. – Стрелять по врагу не ближе двухсот метров! Давай, давай! – слышались громом приказы комиссара Денисова.
Цепи противника близились к роковой черте. Прозвучала команда: «Огонь!»
– Товарищ Денисов, товарищ Чуйков – уезжайте. Не место вам тут, мы справимся сами, – обратился с просьбой к командирам юноша Титов.
– Пора, брат, пора, – согласился с просьбой об отъезде Василий Чуйков.
Денисов и Чуйков проследовали из окопа, поднимаясь в весь рост, к лошадям. Скоро Игорь кричал:
– Отходить нельзя, в резерве только один штык! Давай, давай, давай! – командовал он бойцам.
По его команде бойцы повыскакивали из окопов навстречу приближавшемуся врагу. По флангам работали пулеметы, кося цепь юнкеров. Ребята с криками «Ура!» бросились штык на штык, перешедший в яростную рукопашную.
Короткая июльская ночь застала Чуйкова в раздумьях. «Полк в опасности. Конную разведку – на правый фланг, пожалуй бы. Ох, пугачевцы подвели. Дали деру, ни на кого надежды нет! Нужно полагаться на свои силы», – склонил голову над планшетом Василий Чуйков. Раненый командир противника показания давать отказался.
– Ну что ж, на нет и слова нет!
– А юнкер что?
– А я его в расход приказал, – объяснил Титов Чуйкову.
Чуйков промолчал, наклонился опять над картой.
– Надо отойти от поселка, занять оборону между озерами Турняк и Уректы. Но сначала разведка, – предложил свой план операции голос комиссара Денисова. Ты, товарищ Титов, в разведку идешь, – приказал полковой комиссар. – Узнать, что перед нами за противник – дело чести.
– Я Людмилу можно возьму?
– Можно, но сначала чай с горячими сушками, – дал добро Денисов.
Сели за стол, принесли чай с сушками, сушки отменные. Пили чай. Обсуждали предстоящею свадьбу всем штабом.
– Когда женитьба-то будет?
– Ну вот, возьмем рубеж, отобьем врага километров за сто за Тобол, и тогда свадьбу сыграем, – заявил вполне серьезно Игорь.
– Я ему сыновей нарожаю, но позже, по окончанию войны, как победу одержим, – взяла своей ладонью руки ладонь жениха Люда. И говорит. – Коммунистическая у нас семья с Игорем выйдет! Еще бросок, один рывок – победа! – говорила девушка, поднося к губам блюдце.
Допив блюдце до краев, услышала вопрос Чуйкова:
– Какие документы у пленного беляка нашлись?
– Нет никаких, товарищ Чуйков, документов при нем, – ответил командиру полка Игорь.
