Щеголеватый двумя пальцами, как бы брезгуя и фасоня одновременно, взял деньги Лугатика, медленно повертел перед глазами. Пошелестел купюрами, ткнул под нос напарнику:
— Мудры, мудры слова Философа: «Не ищите в зеркале своего отражения, чтобы оно не убило вас».
— Да, — отозвался напарник, — мухи гадят днем.
Кассир вскинула руки, ее розовое платьице, которое с большой натяжкой можно было назвать платьем, задралось, открыло красивые длинные ноги и узкие плавки. Когда выгнула спину и сильнее наклонилась вперед, показала весь зад. Лугатик на мгновение забыл о том, что здесь происходило, восторженно поедая глазами девушку, не желая упускать ни одного движения ее тела. Та собиралась что-то добавить к ранее сказанному, но ее решительно опередила пафосная старушка, охотно вклиниваясь в разговор между полицейскими:
— Философ сказал: «Рыло свиньи выражает мысль».
Щеголеватый полицейский кивнул и недобро глянул на ухмыльнувшегося Лугатика, помахал купюрами, взял сотенную, расправил, поднес к глазам Лугатика. Тот замер, не понимал, какого рожна ему показывали его деньги. Кассир в это время тонкими пальчиками изящно достала из кассового аппарата такую же сотенную и торжественно передала второму полицейскому. Под нос Лугатику ткнули вторую купюру. Он пожал плечами, пробежал глазами по деньгам, деньги как деньги, собрался фыркнуть, но вдруг взгляд остановился. Что за чертовщина, вгляделся внимательнее. При беглом взгляде вроде бы одинаковые, а на самом деле разные. В зеркальном исполнении. Лугатик расширил глаза, вот те на, так и есть. И по мозгам заелозила догадка: стало быть, его купюры принимают за фальшивки. Ну и дела, кому скажи — не поверят, настоящие деньги в этом городке стали фальшивыми. Получается, его схватили как фальшивомонетчика. Никогда не рисовал деньги — и вдруг оказался фальшивомонетчиком. Даже подумать не мог. И ведь этим олухам ничего не докажешь. Лугатик напряг мускулы, но сине-желтые охранники держали цепко, руки за спиной, не вырвешься. Кто бы мог подумать, что так запросто можно попасться! Ни на чем. Слинять бы с глаз долой, но, кажется, вряд ли удастся.
— Да это у вас фальшивки, — заорал он во все горло, и вены на шее вздулись, покраснел от натуги, как Малкин обычно краснел от смущения. — У меня настоящие деньги! — Мгновенно забыл о голоде: какой голод, когда заваривается каша с двумя полицейскими. Затравленно втянул голову в плечи. Никого тут не убедишь в своей правоте. Надо бы уходить отсюда, но так скрутили, что и пробовать бесполезно. Цепкая хватка охранников опять начинала сжиматься.
— Мухи бьются о стекло, — почти женским голосом проговорил мешковатый полицейский, сгребая деньги Лугатика в свой карман.
— Философ сказал, — снова вклинилась старушка, вскидывая палец и крутясь на месте: — «Не верьте зеркалам, все они кривые, никогда не смотрите в зеркала, потому что в них вы можете увидеть себя. Увидеть себя в зеркале — страшно». Верьте только Философу, он никогда не отражается в зеркалах.
Вокруг одобрительно зашумели. А Лугатик удрученно подумал, что для него наступил настоящий кошмар. Охранники повернули его задом, накинули на запястья наручники и вслед за полицейскими вывели из магазина на крыльцо. Вот дела, никогда не собирался пятиться, а пришлось. Полицейские попятились вниз по ступеням и потянули Лугатика. А он перекинул взгляд на другую сторону дороги, высматривая автомобиль Катюхи. С крыльца увидал машину полицейских. Дверцы уже распахнуты, чтобы принять его. Володька машинально пробежал глазами по номеру на бампере, заметил, что левое заднее крыло помято, краска содрана. Задергался, пытаясь сопротивляться. Знал, приятели наблюдают за магазином.
Те действительно наблюдали из автомобиля Катюхи. Насторожились, когда к крыльцу задом подкатило авто полицейских, а увидев теперь Лугатика, поняли: засыпался, бедолага. Раппопет прогнал пальцы по пуговицам рубахи, как по клавишам гармошки, понял, что Лугатика надо спасать, что придется схватиться с полицейскими. Медлить нельзя, но у него будто заклинило, он не мог решиться отдать команду. Когда отправлял Лугатика в магазин, никак не предполагал схватку с полицией. Не узнавал себя, словно в один миг превратился в мякиш. Малкин толкнул в затылок. И коснулся плеча Катюхи. Она надавила на педаль акселератора, машина пошла по газону, через дорогу на красный свет светофора. Перед крыльцом магазина резко затормозила. Лугатик был уже возле машины полицейских. Выбора не осталось, к Раппопету вернулся воинственный дух. Ринулся с Малкиным отбивать приятеля. Неожиданность дала результат. Полицейских раскидали. Кулак Раппопета отпечатался на затылке мешковатого. Тот, раскинув руки, бухнулся животом на асфальт. Малкин сбил с ног щеголеватого, удивившись, что получилось с одного удара. Обычно он больше вхолостую махал кулаками. Пока сине-желтые охранники задом спускались с крыльца на выручку полицейским, Раппопет, Малкин и Лугатик прыгнули в «жигули» и Катюха сорвала машину с места. Щеголеватый, подхватываясь с земли, неловко зашарил рукой, выхватил из кобуры пистолет:
— Сюрприз, сюрприз! — выкрикнул дважды и дважды выстрелил вдогонку.
Лугатик отбил зубами барабанную дробь:
— Линяем, братцы, иначе за мордобой с полицией припаяют, мало не покажется. Ну и вляпались.
— Не догонят, — скривился Раппопет, снова чувствуя прилив сил. — Пупки надорвут, задом наперед катить за нами. Затеряемся, не найдут. Едем за город, отсидимся где-нибудь до ночи, браслеты с Лугатика сдернем, а потом вернемся за Карюхой. Не мы затеяли эти игры, но нам расхлебывать. Откуда нам знать, что у них тут свои правила? Не по-людски живут, не по-людски встречают, не по-людски обращаются. Итак, ищем, где пересидеть.
Так и решили. Катюха поехала по улицам города в обратном направлении, к окраине. Но перед глазами все изменилось, дорога была иная, перекрестки, улицы, дома — другие. Битый час тыркались в разные стороны, пока не убедились, что запутались, как в лабиринте. Город, представлявшийся небольшим, неожиданно оказался непреодолимой преградой. В глазах уже рябила его перевернутость. Лугатик на ходу рассказал о магазине, окончательно убил надежду на нормальный перекус. Невольно все разом глянули на кастрюлю. Подумали об одном и том же, как будто от кастрюли потянуло запахом ухи. Впрочем, теперь было не до ухи. Лугатик нудил, разглядывая наручники на запястьях. Раппопет бычился, не находил выхода из сложившихся обстоятельств, видел, на него надеялись, а он растерялся, беспомощно втягивал голову в плечи и не мог ничего придумать. Лидерство в компании начинало трещать по швам. Малкин молчал. Катюха продолжала поднимать на дыбы автомобиль.
И вот городские тиски как будто разжались, открыв длинный бетонный мост с тяжелыми металлическими перилами в черной матовой краске и громоздкими литыми пузатыми стойками. Широкая река под мостом текла спокойной темной массой. С моста она виделась глубокой и такой же тяжелой, как металлические перила и стойки. У Малкина мелькнула мысль, что ему незнакома эта река. Миновали мост, свернули на узкую набережную с кованым чугунным витьем вдоль реки, поехали по гладкому асфальту. Вдоль набережной тянулись маленькие домики-перевертыши с жиденькими палисадниками вокруг садиков и огородиков. Это явно походило на окраину. Сердце зачастило радостно: наконец-то нашли, что искали.
