МИЛИЦИЯ ТОЖЕ НЕ ДРЕМЛЕТ
Петр Васильевич Ватрушин сидел в своем кабинете и прихлебывал из большой фаянсовой кружки темно-синего цвета остывший кофе. На кружке красовалась оранжевая с золотистой каймой надпись «Любимому начальнику». Ватрушин всегда ею любовался. Но сейчас даже она не приносила ему радости. Он бессмысленно смотрел на папки с бумагами, веером разложенные на столе. Это все были дела. Все срочные и особо важные. За последний месяц они навалились на полковника как никогда. На город словно кто-то наложил проклятье. Не проходило недели, чтобы не случалось какого-либо ЧП, и все в крупных масштабах. И ни в одном из этих дел не было просвета. Версии отрабатывались самые различные, но сдвигов не было. Впору хвататься за голову. Если так будет продолжаться еще несколько дней, с Ватрушина потребуют отставки. И намеки уже начались.
С самого утра у полковника было нехорошее предчувствие. Он проснулся в ужасном настроении и сразу же вспомнил тот мерзкий сон, который ему приснился под утро. Сон был тяжелый и невероятно реальный.
Ватрушин шел по бесконечному подвалу какого-то заброшенного дома. Он был без фонаря, без оружия и совершенно один. И было ему, во сне, всего двадцать три года, и он опять был сержантом. Опять! Осознав это, Ватрушин готов был заплакать. Даже слезы на глазах выступили. Как так! Опять сержант? Да что же это такое? Неужели все сначала? Опять тянуть лямку? Да хватит ли у него сил, чтобы во второй раз пройти все те испытания и препятствия, которыми щедро был усыпан его жизненный путь?
Потолок подвала был низкий, к тому же по нему тянулись толстые холодные трубы, с которых капала ледяная вода. Капли воды попадали Ватрушину за шиворот и стекали по спине. Ощущение было крайне неприятное. Под ногами хлюпала вязкая и жидкая грязь. А запах! Он бил в нос и сводил с ума. Полазить по подвалам и чердакам с полуразложившимися трупами Ватрушину довелось не один раз. Вся молодость на это ушла. Неужели опять все повторяется? Ватрушин готов был зарыдать от отчаяния. Под ногами, задевая обувь и брюки, закопошились крысы. Боясь наступить на них, сержант шел вперед, вытянув руки, и осторожно нащупывал пространство перед собой. С ужасом сознавая, что сейчас его пальцы нащупают что-то ужасное, он шел и шел, потому что останавливаться тоже было нельзя. Какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что останавливаться нельзя, что это равносильно гибели. Тьма все сильнее и сильнее давила на Ватрушина со всех сторон. Крысы под ногами пищали и суетливо бегали по полу. Вдруг где-то что-то громко и вязко хлопнуло. Одна крыса, за ней другая и третья быстро стали подниматься по ногам Ватрушина. Вот одна уже карабкается по животу, другая по спине, да так стремительно, что через секунду ее коготки вонзились в шею Ватрушина, и крыса, отбросив в сторону сержантскую фуражку, закопошилась в его волосах. Да, когда-то, когда он был сержантом, у него были довольно густые волосы. Ватрушин закричал от ужаса и не услышал собственного крика. Первая крыса достигла его подбородка, и ее красные, горящие и наполненные любопытством глазки уставились на него.
Ватрушин задергался и радостно почувствовал, как локоть жены уперся ему в ребро.
— Не храпи! — услышал он сквозь сон ее строгий недовольный голос. И это был голос, который возвращал его к жизни, к реальности.
Полковник выпучил глаза, уставился в потолок, на котором отражался свет уличного фонаря, и наконец-то осознал, что ему просто приснился ужасный сон. Банальный кошмар. Никаких крыс рядом нет, подвала тоже. Он лежит в теплой постели, прижавшись к горячей спине супруги, а вовсе не идет в темной кишке тоннеля, проваливаясь по колено в грязь. И самое главное! Он — полковник. Полковник. Настоящий полковник. Заслуженный. И ему вовсе не надо снова начинать все с самого начала. Путь от сержанта к полковнику ох как нелегок. Ватрушин облегченно вздохнул, перевернулся на другой бок, облизал пересохшие губы и заснул.
За завтраком сон неожиданно вспомнился, да так ясно и отчетливо, что полковнику стало не по себе.
— Что с тобой? — спросила жена. Она как никто чувствовала его настроение. — Почему у тебя такое лицо, как будто кто-то умер?
— Никто не умер.
— А что тогда?
— Да так, — Ватрушин знал, что жена не отстанет. Да и захотелось поделиться с ней. Глядишь, легче будет. — Дрянь во сне всякая снится. Вот сейчас вспомнил. Даже нехорошо стало.
Настя, так звали жену, села напротив и с беспокойством заерзала на табуретке.
— Давай, рассказывай, что ты видел, — потребовала она. — Сегодня среда, а на среду сны вещие.
— Чего рассказывать-то? — буркнул Ватрушин. И неожиданно для себя рассказал Насте свой соя во всех подробностях.
— Крысы — это враги! — сразу же заявила Настя. — А их у тебя немало.
— Это уж точно. Кругом враги! Каждый за пазухой камень против меня имеет. Ни на кого положиться не могу. А ведь такой отдел возглавляю. Думаешь, мало у меня завистников?
— Завистников у тебя полно. Но только завистники — это кошки, или змеи. Но не крысы.
— А крысы кто ж?
— Враги.
— Какие враги? Явные или тайные?
— Скорее всего, явные.
— Ну, если явные, то я с ними разберусь, — сжал кулаки полковник. — Я даже подозреваю, кто это может быть. Чингизов из второго отдела. Он меня давно подсиживает. Гад!
— Так они тебя укусили, крысы эти, или нет? — снова стала приставать Настя. — Успели укусить? Постарайся вспомнить.
— Да вроде нет.
— Это хорошо. Очень хорошо. Когда кусают, плохо. Но ты их убил, раздавил или хотя бы прогнал? В общем, ты должен был их победить. Так что, победил?
— Да не успел. Ты же меня в бок толкнула. Я и проснулся. Даже не знаю, чем дело кончилось.
Некоторое время супруги молчали. Затем полковник глянул на часы и засобирался на работу.
— Смотри, ты все-таки будь осторожен, — после прощального поцелуя сказала Настя.
— Буду, — буркнул Ватрушин.
Он приехал на работу, и все утро был под впечатлением сна, который сразу же стал сбываться. Для начала, на утренней планерке в МВД области Ватрушин получил выволочку от министра. Не успел он вернуться в свой кабинет, как поступило сообщение от директора банка Кравцова, затем странная авария и пожар.
Однако все было не так уж плохо, как могло показаться вначале. Во всем этом негативе положительным было то, что непонятно по какой причине, буквально за десять минут до аварии, Ватрушин дал приказ своим людям оставить помещение банка. Словно что-то толкнуло его в бок. Сработала интуиция. И теперь он не знал, как благодарить бога за то, что ни один из его людей не пострадал. Это можно было расценить как чудо. У полковника даже сердце прихватило, когда до него дошло, как им всем повезло. Так что за гибель людей отвечать не придется.
Но была в этом деле и другая неприятность. Можно даже сказать, чудовищная неприятность, которая обещала в будущем катастрофические последствия.
