Она идиотка, что сразу не поняла, к чему он клонит. Вот она, настоящая причина, почему Николас не доверяет ей.
– А какая часть «Холлидей Айрон» принадлежала Стефану?
– Одна треть. Мама и я владеем остальными двумя третями. После ее смерти ее доля должна была быть поделена между мной и Стефаном.
Деньги. Все дело в деньгах. Клэр и ее ребенок должны были стать наследниками.
– А что теперь? Что будет с долей Стефана?
– Как будто ты не знаешь.
– Откуда я могу знать? Я не общаюсь ни с кем, кроме тебя и Леды, а никто из вас мне не говорил об этом.
– А Стефан не говорил тебе?
– Стефан не собирался умирать! – Она услышала возмущение в собственном голосе и знала, что Николас тоже его услышал. – Наша супружеская жизнь только-только началась.
Его темные глаза оглядели ее волосы и лицо, потом он резко отвернулся и стряхнул пепел в огонь.
– Вильям унаследовал долю Стефана. А после смерти мамы он унаследует половину ее трети. Половина «Холлидей Айрон» будет принадлежать Вильяму.
– В конце концов, он был не таким уж и безответственным, тебе не кажется? – не удержалась от улыбки Сара. – Он побеспокоился о благополучии своего сына.
Его глубокие карие глаза метали молнии.
– А… – она чуть не сказала «Клэр», – а я? – поинтересовалась Сара. – Что причитается мне?
Николас смерил ее таким взглядом, который мог прожечь даже самую толстую кожу.
– На твой счет сделаны финансовые распоряжения. Определенные суммы будут выплачиваться ежегодно из прибыли компании. – Он выдохнул дым. – И ты собираешься сказать мне, что ни о чем не знала?
Сара оскорбилась за Клэр. Как смеет этот человек приписывать добрейшей женщине подлые манипуляции!
– Не хочешь же ты обвинить меня в том, что я подстроила крушение поезда с целью получить деньги Стефана?
Ее горячность смутила его.
Он бросил сигару в огонь и отошел от камина.
Пульс у Сары участился. Зачем она с ним спорит? Зачем злит его? Зачем не дает ему право сомневаться? Она ему никто. Но доброта и щедрость Клэр и Стефана очень много значат для нее. Благодаря им, она жива.
– Нет, я не думаю, что ты желала Стефану смерти, – наконец вымолвил он совершенно спокойным голосом. – Но я не уверен в мотивах, которыми ты руководствовалась, выходя за него замуж.
Сара молчала. Она не сказала, что ей неважно, что он думает о мотивах Клэр. Стефан женился на ней.
– О каких обязательствах ты говорил?
– Я буду уважать волю своего брата, – сказал он, проигнорировав ее вопрос.
– А как насчет его женитьбы? Его жены? Их ты будешь уважать? – Она внутренне сжалась от собственной неожиданной дерзости. – Извини, я не должна была этого говорить. Я не хочу ссориться с тобой. Просто скажи, чего ты ждешь от меня.
Он подошел к ней почти вплотную.
– Я жду от тебя, Клэр, что ты будешь уважать фамилию Холлидеев, что будешь вести себя соответственно, что примешь на себя обязанности, которые все эти годы выполняла моя мать. Ей не всегда было легко. В те времена, когда фабрика только зарождалась, ей было тяжело. Теперь она заслужила отдых.
Сара не сомневалась, что это правда. Кроме того, она сама чувствовала бы себя лучше, если бы приносила пользу.
– У меня нет жены, – продолжал он. – Когда и если я женюсь, моя жена разделит с тобой эти обязанности.
– Что конкретно ты хочешь, чтобы я делала?
– Устраивала приемы, вела домашнее хозяйство, контролировала слуг, покупки, составляла меню. Мама поможет тебе.
Она должна играть роль Клэр перед гостями. Сара похолодела.
– Как часто у вас бывают приемы?
– Когда наши деловые партнеры бывают в городе. Раз или два в месяц.
Она увязает все глубже и глубже.
Если бы на ее месте была Клэр, то она исполнила бы желание Николаса. Что еще ей оставалось делать? Она бы сделала это ради своего ребенка.
Значит, так же должна поступить и Сара. Чтобы не вызвать подозрений.
– Хорошо. Ты поговоришь об этом с матерью?
– Утром поговорю.
По тому, как он держал голову, она заметила, что плечи у него напряжены.
– Я буду стараться.
Он посмотрел на нее с сомнением.
– Посмотрим.
Это не была угроза. По крайней мере, не прямая. Однако Сара поняла, что последствия будут ужасны, если она не пройдет это испытание.
Хотя, какая ей разница? Она пробудет здесь максимум несколько недель. Максимум несколько недель ей осталось терпеть неприкрытую неприязнь Николаса. Потом она возьмет Вильяма и исчезнет. Найдет место, где сможет начать новую жизнь.
А до тех пор она как-нибудь справится. У нее нет выбора.
Глава шестая
Конечно, крестины Вильяма должны были стать первым таким испытанием. Стефан похоронен и оплакан; теперь нужно явить свету наследника Холлидеев.
Сара содрогалась от ужаса при мысли о необходимости представить Господу своего сына с просьбой о благословении. Какой удел ждет их после этого очередного ее прегрешения?
Когда звуки органной музыки разлились по Янгстаунской церкви, а воздух наполнился ароматами свечного воска и дорогих духов, Сара взяла себя в руки. Она заставила себя не думать о том, что ее ребенка крестят под чужим именем. И каждый раз, когда она готова была дрогнуть, она вспоминала о своем отце, молча проклиная Мориса Торнтона за его роль во всем этом фарсе.
Она дала себе обет, что Вильям никогда не получит такого жестокого урока. Она будет любить его независимо от его поступков. Она будет понимающей и прощающей матерью. Сара дала свою молчаливую клятву на пороге церкви и поспешила в дом проверять, как идут последние приготовления.
В обеденном зале устроили шведский стол. Николас наблюдал, чтобы, после того как слуга примет пальто каждого нового гостя и добавит подарки ко все увеличивающейся горе свертков, Сара приветствовала каждого персонально.
Она не была знакома с этими промышленниками и банкирами, но, когда Николас проходил мимо небольшой группы гостей, где она стояла, он услышал ее вопрос.
– Если идея канала так хороша, то почему проект был заморожен?
– Слишком дорого, – ответил Эдвард Каулин, отошедший от дел банкир. – А фабрики сейчас больше пользуются услугами железных дорог, чем реками.
– О канале говорят уже не меньше сотни лет, – заметил мэр Вейс. – Когда-нибудь кто-нибудь соберет достаточно денег и возьмется за этот проект.
Похоже, мэру Вейсу приглянулась Клэр. Николас заметил, как горбоносый вдовец хорохорился перед ней. Он наблюдал, как она перешла к другой группе гостей, каким-то образом умудрившись придать грациозность своим шагам на костылях.
