Книга Ценник красивой жизни - Людмила Феррис

Воскресным утром Сима долго валялась в постели и обдумывала, что она должна предпринять для издания собственной газеты. Сначала газету надо зарегистрировать, придумать яркое название. Затем она соберет сюда всех своих коллег, крепких профи, которых мальчик Цепляйло выкинул на улицу, не оглянувшись. Первое собрание сотрудников назначено на завтра, а сегодня ей никак не отвертеться от заседания «женского клуба».

Голос подруги Ирины в телефоне был оживленный.

– Засоня, вставай! Напоминаю, что сегодня дамский сбор у меня! Я, как специалист, наконец, расскажу вам, как сделать фигуру красивой и как правильно питаться.

– Ириш, ты опоздала как минимум на сорок лет, мне уже сейчас это не важно!

– Это важно в любом возрасте, не придумывай! А в нашем тем более. Явка обязательна!

Сима откинула одеяло, потянулась и побрела на кухню. Раньше в выходной она могла до обеда лежать в постели, смотреть любимые сериалы и просто бездельничать. Когда очередная мелодрама подходила к концу и герои с криками «навсегда вместе» кидались друг к другу в объятия, она переключала телевизор на другой канал.

Но сегодня не до сериалов – надо набросать тезисы о газете, это не «мыльные страдания». А еще неплохо бы побаловать «девчонок» яблочным пирогом, он готовится быстро и очень вкусный. Яблоки в холодильнике были, как и сметана, без которой пирог не получится. Когда Сима поставила пирог в духовку, она вдруг поняла, что все время отвлекало ее от кулинарного процесса и царапало душу, – вчерашняя находка, блокнот убитой Тамары Кузнецовой, потертый, рабочий, с многочисленными записями и пометками.

«Опять вещдок прикарманила, нехорошо», – подумала Сима, но тут же себя успокоила. Она внимательно изучит записи, проанализирует их, подумает над незнакомыми инициалами, а потом, буквально через день, например, завтра, вернет блокнот вредному Аванесову.

Духовка замигала, сообщая о готовности пирога, Сима выхватила горячий противень и добавила последний штрих, полила свой кулинарный шедевр густой, глянцевой сметаной.

Когда Серафима готовила такой яблочный десерт для мужа, она всегда добавляла корицу и ваниль. Вообще ее муж Михаил любил простую, деревенскую русскую пищу: щи, пшенную кашу, жареную картошку. Правда, после Чернобыля его вкусы резко изменились потому, что физически изменился он сам, получив большую дозу облучения. Ликвидатор Чернобыльской АЭС – так его официально называли в социальной службе, где выдали красочное удостоверение, разъяснили про льготы, в том числе про бесплатное приобретение лекарств, но ничто не помогло восстановить утраченное здоровье. По ночам Михаил кричал и махал руками, просыпалась и не спала Сима, плакала маленькая дочка Верочка. Серафима ходила с мужем по врачам, бегала за дефицитным лекарством, возила к медицинским светилам, но ничего не помогало. Михаил тихо угасал, как будто после Чернобыля совсем потерял интерес к жизни, перестал сопротивляться болезни, и Сима никак не могла его спасти. Теперь каждый год в годовщину аварии, двадцать шестого апреля, Сима с дочерью Верой ходили в церковь на поминальную службу в память обо всех погибших после чернобыльской катастрофы.

В своей новой газете она будет писать и о спасателях, об их нелегкой самоотверженной работе, а может быть, изменив имя, напишет историю своего мужа. Серафима умеет писать на любые темы, разрабатывать тему, как «золотую жилу», ведь в журналистике не обязательно быть «узким специалистом». Журналист-универсал – это не менее интересно и почетно, чем специалист в одной сфере. На основной вопрос: где взять деньги на издание – ответ был найден: она продаст свою машину. А потом, когда газета раскрутится и станет прибыльной, купит себе «мерс», не меньше, а сейчас пока походит пешком.

Яблочный пирог остыл, Сима его хорошенько упаковала и побежала на автобус, предвкушая дамские восторги по поводу ее кулинарного таланта.

Физкультурница Ирина Петровна, у которой сегодня собирался «женский клуб», умела «брать себя в руки» и контролировать эмоции.

Когда-то, десять лет назад, проведя интуицией любовную параллель между своим мужем и пришедшей к ней для контроля за уроком красивой брюнеткой, она упала в обморок прямо в спортивном зале. Ту ситуацию Ирочка вспоминала теперь с улыбкой.

– Какая была нервная барышня, почуяла любовницу – и плюх в обморок. Думала, что сойду с ума, дурочка!

С ума сойти можно было от другого, от дальнейших испытаний, выпавших на долю их семьи. После того обморока Ира стрелой помчалась домой, чтобы наконец прямо спросить красавца Вову, во-первых, про измены, а во-вторых, про его дальнейшие планы, детей Ира отдавать ему не собиралась, а с мужем хотела решительно развестись. Правда, никаких доказательств его измены не было, только женская «чуйка» да бесцеремонное, вызывающее поведение наглой брюнетки.

Но в этот вечер муж ночевать домой не пришел, впервые за всю их семейную жизнь. Ирина Петровна сразу почувствовала неладное, провела бессонную ночь, а утром ей позвонили из милиции и сообщили, что ее муж Владимир был зверски избит хулиганами около соседнего дома и находится в тяжелом состоянии в реанимации. Володя долго пролежал в больнице, лечился, потерял память, которая не спешила к нему возвращаться. Врачи сетовали, что амнезия – явление малоизученное, и призывали не терять веру, надеяться, бороться. Ира и ее сыновья давно привыкли к тому, что в их квартире живет мужчина, который когда-то был хорошим отцом, образцовым мужем, ходил с ними в походы, смеялся и шутил, а сейчас превратился в тихого, незаметного человека, сидящего в инвалидном кресле в дальней комнате, глупо улыбающегося при виде любой персоны. Нападавших милиция так и не нашла. Разве могла тогда Ира предполагать, что ей будет абсолютно безразлично, изменял ли ей Володя. Она хотела лишь одного – лишь бы муж был здоров. Старая истина всегда актуальна – все познается в сравнении.

Сима позвонила в дверь и сразу протянула хозяйке пирог: