Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Клиника была основана в 1973 году – после того, как в этом районе заболели горной болезнью и умерли четыре члена японской треккинг-группы.
Когда клиники не было, от горной болезни умирал один или два из каждых пятисот трекккеров, проходящих через Фериче.
Займер говорила, что количество смертных случаев от высотной, или горной, болезни не имеет никакого отношения к несчастным случаям среди альпинистов. Жертвами высотной болезни становятся «самые обычные треккеры, которые никогда даже и не отклонялись от проторенных маршрутов».
В настоящее время благодаря обучающим семинарам и экстренной помощи, оказываемой врачами-добровольцами этой клиники, уровень смертности снизился до одного летального исхода на тридцать тысяч треккеров.
Хотя идеалистически настроенные представители западного мира, наподобие Займер, работают в клинике Фериче совершенно бесплатно, более того – даже сами оплачивают авиабилеты до Непала и обратно, эти должности считаются престижными и привлекают высококвалифицированных соискателей со всего мира. Врач экспедиции Холла Каролина Маккензи работала в клинике ГСА с Фионой Макферсон и Энди осенью 1994 года.
В 1990 году, когда Холл впервые поднялся на Эверест, клиникой руководила успешная и уверенная в себе врач из Новой Зеландии Джен Арнольд. Холл познакомился с ней, когда шел через Фериче на Эверест, и был сражен стрелой Амура.
– Как только я вернулся с Эвереста, то тут же пригласил Джен на свидание, – вспоминал Холл во время нашей первой ночевки в этой деревне. – И в качестве места для первого свидания я предложил ей съездить на Аляску и совершить восхождение на гору Мак-Кинли. И она согласилась.
Они поженились через два года. В 1993 году Арнольд поднялась на Эверест вместе с Холлом. В 1994 и 1995 годах она была врачом экспедиции в базовом лагере. Она бы и в этот год вернулась в базовый лагерь и работала там врачом, но была на седьмом месяце беременности. Они ждали своего первенца. Поэтому работа досталась доктору Маккензи.
В четверг после обеда, в первый день нашего пребывания в Фериче, Лаура Займер и Джим Литч пригласили в клинику Холла, Харриса и менеджера базового лагеря Хелен Уилтон, чтобы выпить и пообщаться.
На протяжении вечера разговор периодически возвращался к теме риска, связанного с подъемом на Эверест. Литч вспоминает эту дискуссию с удивительной ясностью и утверждает, что ХОЛЛ, ХАРРИС И ОН САМ ПРИШЛИ К ПОЛНОМУ СОГЛАСИЮ, ЧТО РАНО ИЛИ ПОЗДНО НЕМИНУЕМО ПРОИЗОЙДЕТ КАТАСТРОФА, КОТОРАЯ УНЕСЕТ ЖИЗНИ МНОГИХ КЛИЕНТОВ И АЛЬПИНИСТОВ-ПРОФЕССИОНАЛОВ.
Сам Литч прошлой весной поднялся на Эверест со стороны Тибета; по его словам, «Роб считал, что трагедия обойдет его стороной». Холл волновался лишь по поводу того, что ему придется «спасать олухов из другой команды», и считал, что если беда и случится, то произойдет она, скорее всего, «на более опасном северном склоне», то есть со стороны Тибета.
В субботу, 6 апреля, после нескольких часов подъема от Фериче мы добрались до нижнего края ледника Кхумбу, ледового языка в восемнадцать километров длиной, который сползает по южному склону Эвереста. Я очень надеялся, что он станет нашей дорогой к вершине. Мы оказались на высоте 4880 метров и оставили позади последние следы растительности. Двадцать каменных монументов мрачным рядом стояли вдоль границы верхней оконечности ледниковой морены, или ледникового отложения, возвышаясь над покрытой туманом долиной. Это были памятники погибшим на Эвересте альпинистам, главным образом шерпам.
Начиная с этого участка, наш мир стал монохромным и состоящим из обдуваемых всеми ветрами камней и льда. Хотя двигались мы размеренным шагом, я стал ощущать недостаток кислорода в разреженном воздухе – у меня началась одышка и кружилась голова.
Во многих местах на тропе высились снежные сугробы высотой в человеческий рост. Когда наст на снегу подтаивал в лучах послеполуденного солнца, копыта наших яков пробивали его, и животные проваливались по брюхо. Недовольные погонщики начинали бить яков, чтобы заставить их двигаться дальше, и грозились повернуть обратно. К концу дня мы добрались до деревни Лобуче, где и нашли убежище от ветра в тесном и потрясающе грязном гестхаусе.
Деревня Лобуче представляла собой ряд низеньких, обшарпанных строений, прилепившихся назло всем стихиям на краю ледника Кхумбу. Это было достаточно мрачное место, забитое шерпами, альпинистами из десятка самых разных экспедиций, немецкими треккерами и стадами отощавших яков.
Все они направлялись в базовый лагерь у подножия Эвереста, до которого оставался один день. Как объяснил Роб, такое столпотворение народа и яков объяснялось необычайно поздним снегом и толстым снежным покровом, из-за которого до вчерашнего дня ни один як не мог дойти до базового лагеря. С десяток местных гестхаусов в деревушке были переполнены. Палатки стояли тесными рядами на мизерных клочках мокрой, грязной и не покрытой снегом земли. Десятки носильщиков-индусов, а также тамангов[5], одетых в легкую одежду и вьетнамки и работавших на самые разные экспедиции, жили в пещерах и под прикрытием огромных валунов на окрестных склонах.
Содержимое трех и четырех каменных деревенских туалетов в буквальном смысле рвалось наружу, потому что выгребные ямы были переполнены. Западные путешественники и непальцы обходили эти туалеты как можно дальше и ходили по-большому прямо на землю, там, где их застала нужда. Повсюду, как мины, лежали горки вонючих экскрементов, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы на них не наступить. Протекавшая по деревне речушка, которую питали талые воды ледников и снега, была больше похожа на вонючую сточную канаву, чем на реку.
В главной комнате гестхауса, в котором мы остановились, стояли деревянные нары приблизительно на тридцать человек. Я нашел свободное место на верхнем ярусе, вытряхнул, насколько это было возможно, блох и клопов из замызганного матраса и расстелил поверх него свой спальный мешок. У ближней к моим нарам стены стояла маленькая железная печка, которую топили сухим навозом яков. После захода солнца температура резко упала, носильщики вошли с улицы в помещение и сгрудились около печки.
Сухой навоз вообще горит не самым лучшим образом, а в бедном кислородом воздухе на высоте 4940 метров и подавно. Помещение наполнилось густым и едким дымом, словно в комнату вывели выхлопную трубу дизельного автобуса. Я без конца кашлял и дважды за ночь был вынужден вскакивать и выбегать на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. К утру глаза стали красными, и я испытывал в них сильное жжение, ноздри были забиты черной копотью, меня начал мучить сухой и надрывный кашель, который не пройдет до самого конца экспедиции.
Холл планировал, что в Лобуче мы будем акклиматизироваться всего один день и затем отправимся к базовому лагерю, до которого оставалось не более девяти или одиннадцати километров. Наши шерпы прибыли туда несколькими днями ранее и начали готовить стоянку для лагеря и прокладывать маршрут по нижним склонам самого Эвереста.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
