Пальцы Кэйро сжались, на ее глаза навернулись слезы.
– Мне так жаль, Дункан… жаль твою маму, отца… и тебя.
– Самое страшное уже позади, – отозвался он. – Отец долго лечился в реабилитационном центре, проходил курс терапии. А два года назад он в инвалидном кресле совершил со мной экспедицию в Гондурас. Его жизнь понемногу налаживается.
– Все это время ты был рядом с ним?
– Я был нужен ему и не мог его бросить. Я отказался от десятка предложений работы. Признаюсь, не раз мне хотелось бросить все и уйти, но я не смог.
– Ты изменился, – тихо заметила Кэйро.
– У меня не было выбора.
Тишина окутала их. Дункан жевал второй хот-дог. Ночь выдалась теплая, как в Египте, где они с Кэйро подолгу сидели у костра, болтали и смеялись. И все-таки эта ночь была другой. Прежние дружеские отношения исчезли, и Дункан не знал, сумеют ли они вернуть былую доверительность.
Но присутствие Кэйро ничуть не раздражало его.
«Скажи ему всю правду!» Эти слова вертелись в голове Кэйро уже полчаса, заставляя ее нервничать. Она знала, что должна сообщить Дункану о сыне, но никак не могла решиться. А если он разозлится? Если захочет отнять у нее Дилана?
Черт! Она думала, что он по-прежнему безответственный эгоист, но, похоже, была несправедлива к нему.
«Скажи ему всю правду!»
Сначала следовало набраться храбрости. Кэйро взяла у Дункана банку пива и приложила ее к губам. Он проследил за ее движением.
– Хочешь, я дам тебе другую банку? – спросил он.
– Нет, не стоит.
Кэйро сделала еще глоток и уже собиралась поставить банку на землю, но Дункан протянул к ней руку. Их пальцы соприкоснулись. Теплый большой палец Дункана скользнул по руке Кэйро.
В его потемневших голубых глазах плясал отблеск огня. Адамово яблоко подрагивало. Так было и в ту ночь, когда они развлекались в Сан-Франциско.
До тех пор Кэйро виделась с Дунканом только в Египте. В тот вечер он вдруг появился в квартире, которую она снимала с тремя другими девушками. Включив музыку на полную мощность, Кэйро с подругами по колледжу танцевали и смеялись, поэтому не сразу услышали звонок в дверь. Открыв дверь, Кэйро увидела на пороге Дункана, сногсшибательного в коричневом вельветовом пиджаке, белой рубашке, синих джинсах и темных ковбойских сапогах. Улыбнувшись, он вручил ей розовую розу, а она потащила его в комнату знакомить с подругами.
Они долго сидели у камина, попивая пиво из банок, а потом он поцеловал ее. Кэйро до сих пор помнила, как он обнял ее за талию и привлек к своей крепкой груди. Она ощутила слабый привкус пива, комнату наполнял дым. Выйдя на узкий балкон, они увидели, что над городом стелется туман.
– Выходи за меня замуж, – прошептал Дункан, касаясь ее губ. – Сегодня же, Кэйро.
Несколько часов спустя они уже летели в Лас-Вегас, а чуть позже стали мужем и женой. На одну ночь.
Кэйро отдернула руку и уставилась на огонь.
«Скажи ему все!» – снова прозвучал в ее голове внутренний голос, и она поняла, что дальше тянуть нельзя.
– Тебе когда-нибудь хотелось иметь семью? – спросила она.
– Пару раз – да.
– Давно?
– Лет пять назад. – Он издал циничный смешок. – Было время, когда я мечтал, что у нас с тобой будет трое или четверо детей. Конечно, не сразу – ты была еще слишком молода. Прежде следовало закончить колледж. К тому же мне хотелось сначала объездить весь свет, а потом…
Он замолчал, вскинул голову и нахмурился, глядя на Кэйро в упор. Кэйро запаниковала: Господи, он догадался! Он понял, что у нее есть ребенок!
Напрасно она приехала сюда. Фиби была права: рано или поздно эта тайна причинит ей боль.
– В чем дело, Кэйро? За последние пять лет мы ни разу не виделись, и вдруг ты примчалась сломя голову и не поленилась отыскать меня. А потом заявила, что купила дом, прекрасно подходящий для детей. Может, у тебя временный прилив материнских чувств?
– Я давно думала об этом, а после аварии…
– Послушай, Кэйро, секс с тобой – это чертовски заманчиво.
– Секс? Не припомню, чтобы я предлагала его.
– Тогда давай разберемся. – Он поднялся с пня, на котором сидел, и прошелся вдоль костра. Обернувшись, он с угрожающим видом скрестил руки на груди. – Заниматься сексом со мной ты не хочешь. Верно?
– Да.
Его челюсти сжались.
– Стало быть, ты предлагаешь отправиться в какую-нибудь клинику, где мне придется листать старый «Пентхаус», потом набрать спермы в стерильную мензурку, отнести ее врачу и убраться восвояси?
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Если ты хочешь ребенка, Кэйро, сделай все, как полагается. Выйди замуж. На время потеряй голову, забеременей, а потом вырасти малыша в нормальной семье!
Так вот о чем он!
– Однажды я уже вышла замуж. Потеряла голову и…
– И расторгла наш брак! Черт побери, Кэйро, ты не дала мне ни единого шанса объясниться!
– А что тут было объяснять? Ты пообещал остаться в Сан-Франциско, пока у меня не закончится семестр, но не сдержал обещание.
– Мне представился случай, какой бывает раз в жизни.
– Ты мог хотя бы позвонить мне! Или написать письмо!
– Я угодил в тюрьму.
– Да, конечно. Ты попал в тюрьму, а я осталась в Сан-Франциско и вдруг поняла, что вышла замуж за подлеца.
– Меня по ошибке обвинили в похищении предметов, имеющих историческую ценность. В конце концов меня оправдали, и я так обрадовался, что и не подумал жаловаться на то, что мне не позволили позвонить близким или хотя бы написать им!
– Ты не попал бы в тюрьму, если бы не влип в очередную нелепую авантюру.
– А мне по душе авантюры! Сказать по правде, я считаю, что только ради них и стоит жить. Мне не нужна ни жена, ни дом, а без секса я вполне могу обойтись!
Схватив лопату, лежащую у палатки, он забросал костер землей.
– Уже поздно, я устал. Здесь солнце встает в шесть часов. Тогда ты сможешь уехать.
По щеке Кэйро покатилась слеза. Хорошо, что прояснилось все сразу. Больше ей незачем гадать, правильно ли она поступила, не сообщив Дункану о рождении Дилана. Дункан ясно дал ей понять, ради чего он живет.
Но почему же эти слова причинили ей такую боль?
Глава 7
Когда они возвращались из парка, Дилан тяжело привалился к плечу Фиби. Почти час они просидели на лужайке возле пруда, обложенного камнем. Такие тихие вечера Фиби особенно любила.
А еще она любила Кэйро и Дилана. Но в последнее время она все чаще думала о том, что ей недостает еще одного близкого человека – мужчины. Прежде, до менопаузы, у нее никогда не возникало подобных потребностей. Однако несколько месяцев назад она вдруг осознала, что ей надоело просыпаться по утрам одной. Ей был необходим не только друг, но и любовник, с которым они могли бы обмениваться полуулыбками, вспоминая о минувшей ночи, легким пожатием рук признаваться в любви.
