— Не совсем.
— Он уходил от мамы, от меня, от магазина очень надолго и наконец исчез. Сейчас я говорю с ним по телефону раз в месяц или около того. Последний раз я разговаривала с ним в воскресенье вечером, он сказал, что у него новая подружка и что он не сможет связываться со мной какое-то время. Я разозлилась. Он сказал, что мне не понять. И он прав.
— Ты скучаешь по отцу, — подытожил Джон.
— Нет…
— Скучаешь. Я по своему тоже.
Да, Джон был прав — она скучала по отцу. Почему мужчины уходят от женщин, которые их любят, будь то жены, дочери… невесты?
— А доктор Рид мне сразу понравился. Он был таким… благополучным, добрым.
— Как отец.
— Нет.
Джон задумчиво взглянул на нее.
— Итак, ты хочешь выдать замуж свою мать. Она знает об этом?
— Нет.
— А она пытается выдать замуж тебя.
— Именно. Поэтому я и хочу, чтобы ты мне помог. Я найду для них мужчин, которые отвлекут их внимание, и у меня появится время спокойно работать в оранжерее.
— Плюс ко всему ты хотела ввести в заблуждение и меня.
— И это тоже.
— А чем же ты занимаешься в своей таинственной оранжерее?
— Я пытаюсь обеспечить свое будущее, — сказала она.
Джон встал и подал ей руку. И как раз вовремя: насквозь промокшая Санни интенсивно отряхивалась возле них.
— Ничто не сравнится с запахом мокрой собаки, — пошутил Джон, и оба расхохотались.
Лора снова почувствовала горечь: от непонятных чувств к Джону, от ревности к Трине и от чего-то такого, чего сама не могла определить.
Когда они уже подходили к дому, он взял ее за руку.
— Лора, мне понравилось целовать тебя, — тихо сказал он. — Если бы я любил Трину, разве мне нравилось бы тебя целовать?
— Не знаю, — ответила она, отметив про себя, что ей тоже понравились его поцелуи. — Наши пути пересеклись случайно, этот поцелуй был не настоящим.
Джон выглядел несколько сконфуженным. Наконец он сказал:
— Давай скажем твоим родственникам, что я порвал с Триной и что мы с тобой встречаемся. Виктор будет доволен, потому что ему не нравится Трина — хотя он даже ни разу ее не видел. А когда я уеду, все уже будет неважно.
— Я подумаю. Вообще-то вы с Виктором так хорошо ладите, что я могу спокойно уехать от него. У меня есть работа в оранжерее… и мои рыбки наверняка страшно скучают по мне.
— Я где-то читал, что золотые рыбки помнят происходящее около трех секунд, — проговорил Джон. — Это значит, что, пока они доплывут до одного конца аквариума, другой для них — загадка.
— Тогда почему они так радуются, когда по утрам я включаю свет и кормлю их?
— Хм… может быть, условный рефлекс?
— А может, они помнят, что свет — значит, еда.
— Или они всего лишь смотрят сквозь стекло аквариума на тебя.
Они уставились друг на друга.
— Не уходи, — попросил он. — Если ты испытываешь какие-либо неудобства, я уеду.
— Ты нужен доктору Риду, — ответила Лора.
— Ты тоже ему нужна. Я помогаю ему физически, но твоя стряпня, твой смех… ты помогаешь ему морально.
Это были самые приятные слова, которые она когда-либо слышала.
— Хорошо, уговорил. Но на этой неделе посветись перед мамой и бабушкой и постарайся добиться их расположения. Удачи.
— Она мне понадобится. — Джон поцеловал ей руку. — Смотри! Это не…
Лора повернулась и возле дома доктора Рида увидела маленькую зеленую машинку.
— Машина моей матери? — удивилась она.
А зачем доктор Рид просил подвинуть поближе телефон?
Он звонил ее матери?
У них завязался роман?
Пожалуйста, пусть он будет взаимным!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Держи меня за руку, не спорь и делай вид, что пытаешься соблазнить меня, — проговорил Джон и открыл дверь.
В этот момент Санни, разочарованная тем, что о ней забыли, проскользнула между ними и со всех ног кинулась к Хобо, другой собаке, остававшейся дома. Она сделала это так резко, что сбила Джона и Лору с ног, и они упали на кафельную плитку. Собаки убежали.
Джон помог девушке подняться.
— С тобой все в порядке?
Из прихожей послышался сердитый голос доктора Рида: «Прекрати, хватит!», раздался громкий собачий лай, извинения Виктора и пронзительный женский визг.
— Все нормально, — ответила Лора, прихрамывая, — пошли скорее и спасем Виктора и маму.
В комнате царил бедлам: ковер был запачкан собачьими следами, телевизор, стопка газет, опрокинутый горшок с цветком — все в каплях воды. Мама стояла в углу, на бледно-желтой кофточке виднелись грязно-коричневые полосы. Виктор держал Санни за поводок, бабушка сидела в большом кожаном кресле у окна с кошками в руках. Боб-Boy стоял посреди комнаты и тявкал от возбуждения, а Хобо громко лаял время от времени.
Джон выволок Санни и Хобо в задний дворик. Анжела попыталась счистить грязь с кофточки носовым платком — вне сомнения, Виктора. Боб-Воу спрятался под кроватью.
— Не стоит волноваться из-за пустяков, — сказал доктор Рид. — Санни всегда была неуклюжей, и Хобо не намного лучше. Они оба очень душевные и добрые, но их немножко обделили, когда выдавали мозги. Анжела, я заплачу по счету в химчистке за твою кофту. Элоиза, как же ты поместилась там со всеми этими кошками?
Джон взглянул на бабушку. Кошки расположились на ней и вокруг нее: черный забрался на спинку кресла, серо-белый сидел на руке, а белый — на коленях. Бабушка гладила Фрости и улыбалась.
— Да здесь же целый зоопарк! А эта маленькая киска просто чудесна!
Джон заметил, что Лора прихрамывает. Он взял ее под руку, не обращая внимания на сдвинутые брови и уничтожающий взгляд, и опустился перед ней на колени.
— Дай посмотрю твою ногу, — сказал он мягко.
После секундного колебания она подняла ногу. Он снял ботинок, стянул носок и начал осмотр.
Какая прелестная ножка! Только… она покрасила ногти в шокирующий кислотно-зеленый цвет. Лора пошевелила пальцами и, когда их глаза встретились, поморщилась от боли. Он держал ее за пятку, стараясь не обращать внимания на изящные пальчики, и ощупывал лодыжку.
— Я же не щенок и не котенок, — возмущенно прошептала Лора.
— Анатомия есть анатомия, сломанные кости есть сломанные кости, — назидательно произнес Джон. — Но, слава богу, ты всего лишь растянула лодыжку. Сейчас я принесу лед.
— Ты уверен, что с ней все в порядке? — спросила ее мама.
