Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
— А я не люблю щи, — заявила Ольга.
— Ты их просто не умеешь готовить, — возразил Жак. — И вообще, раз уж это борщ по-ортански, он должен быть с плютом, а не со свининой.
— Вареный плют — это испорченный продукт, — не согласилась Ольга. — Плютов надо жарить.
— Вот, видал специалиста? — хихикнул Жак, подмигивая Кантору и кивая на девушку. — Кстати, единственная из переселенцев, кто ест плютов. Я, если ты не слышал, обычно занимаюсь их адаптацией — объясняю, что тут почем и как тут живут, все такое. Так я с ними всегда экспериментирую: сначала кормлю плютами, а потом показываю, как они выглядят. После этого обычно все шарахаются, кричат «И я это ел? Эту жуткую ящерку?» и больше в рот не берут.
— Не понимаю, — пожала плечами Ольга. — Ну и что? Ну, ящерка, ну, жуткая, но вкусная же. Мне гораздо труднее есть кроликов. Они симпатичные и их жалко. А что, Тереза плютов не ест?
— Даже не может смотреть, как их ем я.
— И Марк тоже? Он вроде как-то попроще…
— И Марк не ест. Он полагает, что ящерку есть в принципе можно, но только когда больше нечего. А поскольку он не голодает, то до плютов у него дело не доходит.
— А ты и госпожу Гольдберг плютами кормил? — не отставала Ольга.
— Нет, знаешь, я ей сразу показал. Не рискнул. Женщина пожилая, вдруг бы ей плохо стало. И Терезу не кормил. Жалко было. Мне как-то и в голову не пришло как-либо над ней подшучивать. Зато видела бы ты Дика… Он мне чуть морду не набил. Я тоже как-то не понимаю, почему иностранцы так не любят плютов. Диего, ты не объяснишь?
— Не объясню, — откликнулся Кантор. — Я сам этого не понимаю. Я люблю плютов. И все прочие экзотические блюда всех стран. Даже хинскую печеную змею.
— Я смотрю, ты парень без предрассудков! — засмеялся Жак. — Любишь плютов, змей, «Пинк Флойд» и девушек в джинсах и кроссовках?
— Девушек — особенно, — согласился Кантор. — А насчет музыки… Не понимаю, куда смотрят местные барды. У них под боком пропадает совершенно не разработанный новый стиль, а они ушами хлопают.
— Сам и разработай, — посоветовал Жак. — Ты же на гитаре играешь?
— С чего ты взял?
— Как же! Все мистралийцы умеют. Независимо от того, барды они или кто.
— Где ты слышал такую ерунду? Вовсе не все. Многие, но не все. И я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. А бард без Огня — это надругательство над искусством.
— Вроде стихов Элмара? — развеселился Жак.
— У Элмара как раз есть чуточку Огня, — возразил Кантор. — Немножко совсем, но все же есть. И стихи у него, кстати, не столь ужасны, как говорят, а просто посредственны. Вдохновения у него, хоть отбавляй, а таланта небо не дало, вот и не получается. Хотя, между прочим, вполне возможно, что из него бы получился сказитель. Не первого сорта, конечно, но лучше, чем поэт. Он красиво рассказывает. Правда, он тогда был до смерти пьян, может, трезвый он так не умеет.
— Это в воскресенье? — посерьезнел Жак. — Диего, ты знаешь… Ты никому об этом не рассказывал?
— Кому это я должен был рассказывать? Нет, конечно. А что, он проспался и пожалел, что рассказал?
— А ты бы не пожалел? Я, правда, не знаю, что он тебе рассказал, но догадываюсь.
— Пусть не переживает. Я его очень хорошо понимаю. И уж конечно не собираюсь ни с кем обсуждать его откровения.
— Сам ему и скажи. А то, если скажу я, получится, что ты их со мной обсуждал. А какими судьбами ты вернулся сегодня? Собирался же в пятницу?
— У меня тут дела в городе, — уклончиво пояснил Кантор.
— Убить кого-то? — поинтересовался Жак. Этак нехорошо поинтересовался, коварно и ехидно. Не любит господин королевский шут крови и насилия. И боится. Когда в своем уме.
— Почему сразу — убить? Я этим давно не занимаюсь. У меня совсем другие дела.
— Очень секретные, — подхватил Жак.
— Разумеется, — кратко ответил Кантор и перевел разговор на другую тему. — А как поживает ваш король?
— Лежит и страдает, — ответил Жак. — Мэтр ему курить запретил и трубку спрятал. А все, кто ходит его навестить, потихоньку таскают ему курево. А Флавиус обнаглел настолько, что приволок хинский опиум и порекомендовал, как лучшее обезболивающее. Сегодня я имел честь видеть, как мэтр костерил главу департамента на чем свет стоит, а его прибалдевшее величество наблюдал эту картину и необычайно веселился. Надо будет его спросить, не видел ли он опять розовых слонов.
— А чего это ваш мэтр с таким предубеждением относится к опиуму? — удивился Кантор. — У нас это тоже считается лучшим обезболивающим. У нас же магов практически нет.
— Действительно, — подала голос Ольга. — У нас тоже наркотические анальгетики делают на основе опиума. Что это теперь, из-за мэтровых предубеждений бедный король должен страдать? Ему же больно, наверное!
— Не знаю, — пожал плечами Жак. — по-моему, тоже не должен, но мэтра разве убедишь. А еще бедному королю снятся кошмары про то, как он женится. Надо же так упорно страдать по этому поводу!
— Жак, — поинтересовалась Ольга. — А расскажи, как мэтр Флавиуса ругал. Интересно. А Флавиус на это что?
— А то ты сама не представляешь, как? Как обычно. Так же, как он короля ругает, только немного сильнее. Негодует, воздевает руки и толкует о падении нравов. А Флавиус молча стоит и вежливо улыбается. Дескать, кричите-кричите, уважаемый мэтр, я вас внимательно выслушаю и все равно будет по-моему.
Кантор представил себе эту картину, но смешной она ему не показалась. Все, что касалось господина Флавиуса, ни в коем случае не могло его рассмешить. А Жак, значит, уже ходил в гости к его величеству. Ненадолго же хватило его обиды… или Тереза убедила, что людей следует по-христиански прощать?
— А как бы и мне его проведать? — продолжала Ольга. — Жак, ты бы сводил меня во дворец, что ли. Или сейчас его величество все еще под кайфом?
— Не знаю… Ты бы подождала еще пару дней, пока он толком оклемается. А то он стесняется. Ему действительно больно, а он к этому не привык, он же сроду ничем не болел… А ночью ходить с визитами как-то невежливо, ночью он спит. Давай в пятницу сходим, ладно?
— Ну, давай в пятницу, — согласилась Ольга, и Кантор понял, что визит к его величеству можно смело отбросить. Если, конечно, до пятницы ничего умнее не придумается.
— А как поживает ваш принц? — спросил он, пытаясь прощупать почву с этой стороны.
— Мафей? — усмехнулся Жак, старательно обрезая кочерыжку. — Да нормально. Ты зачем ребенку уши надрал? Знаешь, как он расстроился!
— А знаешь, как я расстроился, когда в самый разгар веселья почувствовал, как на меня кто-то магически пялится!
— Еще и материться научил, воспитатель хренов!
— Ничего, в жизни пригодится. А что, он раньше не умел?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
