Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Автол окоченел. Но быстро нашелся.
– А ты вообще что тут делаешь? – спросил он. – У тебя же перелом, Чепрятков! Ты же должен дома сидеть! Лицейский устав нарушаешь? Нарушаешь... Злостно нарушаешь, голубчик. А злостное нарушение устава Лицея в третий раз... у тебя ведь, кажется, два уже есть? Злостное троекратное нарушение устава грозит немедленным исключением. И безо всяких мам! В обычную школу пойдешь, гражданин! Там тебя научат права человека уважать! Тоже мне, Сахаров нашелся!
Просвещенные лицеисты захихикали.
Я не захихикал. Сахарова я уважал, даже передачу про него посмотрел, и мне не нравилось, когда всякие экс-бумажники позволяли себе касаться светлого имени.
– Ладно, Аверьян Анатольевич, – смилостивился тем временем Чепрятков. – Придем к консенсусу...
– Вон отсюда! – заорал Автол. – Чтобы я тебя здесь месяц не видел! До лета не видел!
Чепрятков хотел что-либо сказать, но передумал. Вспомнил, что физкультурник в Лицее должность уважаемая и не исключено, что за Автолом тоже кто-то стоит. Старые знакомства, ну и т. п. Может быть, даже покруче его мамы...
– Ладно, – примирительно сказал Чепрятков. – Пойду. Привет червям.
Чепрятков показал одноклассникам язык и демонстративно похромал к выходу. Класс облегченно вздохнул. И тут же Автол дебильно засвистел в свой олимпийский свисток.
– Стройся! – рявкнул он и медленно повернулся к лицеистам спиной.
В знак презрения.
Лицеисты, толкаясь, принялись вытягиваться вдоль скамейки.
Лара продолжала равнодушно сидеть. На дикий свисток Автола никак не прореагировала. Прикидывается независимой личностью! Подружится, значит, с Халиулиной и Зайончковской.
Я осторожно подрулил поближе.
– Чего сидишь? – шепотом спросил. – Вставай, а то Автол совсем разозлится!
Лара медленно со скамейки поднялась. Я покачал головой. Она была одета, мягко говоря, не совсем физкультурно. Те же джинсы, вместо черно-красной куртки черная футболка, вместо тяжелых ботинок вьетнамские шлепанцы.
Шлепанцы особенно удручали. За шлепанцы Автол раскатывал на месте.
А за очки вообще убивал.
– Ты чего? – Я краем глаза искал Автола. – Ты чего так нарядилась?
– А как надо? – вяло спросила Лара.
– Как положено. Короткий черный низ, светлый белый верх. Форма. И очки. В очках нельзя.
Лара пожала плечами.
– Автол орать будет...
– Пусть орет.
– Зря... – пожал плечами я.
Увидел, что Мамайкина разглядывает меня уж совсем пристально, и растворился потихонечку. Занял свое место, седьмое по росту.
Автол снова дунул в свой безрадостный свисток. Строй выверился окончательно. Лара заняла место во второй его половине, ближе к концу. Баскетбольным ростом она не выделялась.
Физрук повернулся к лицеистам лицом.
И тут случилось то, чего опасался я.
Автол увидел Лару. Свисток выпал из его одуревших зубов.
– Это что? – Он указал пальцем. – Это что такое?
Лицеисты испуганно сплотили ряды, в результате чего Лара оказалась в пустом пространстве.
– Это что такое, повторяю я разборчиво? – сказал Автол.
Лара не ответила.
– Староста!
Староста Ирина Зайончковская робко сделала шаг вперед.
– Староста! Это что за чучело?
– Это... это новенькая...
– Она что, из деревни приехала? – громко осведомился Автол. – Из Больших Лапотников? Разве там в очках ходят?
– Я... – растерялась Зайончковская. – Я не знаю...
– Как ее зовут? Дуся Деревянко?
Класс обязательно засмеялся.
– Ее зовут Лариса... – сказала Зайончковская.
– Лариса, значит. – Автол удовлетворенно потер ладоши. – Это хорошо...
Мне стало неприятно.
Автол обожал спектакли, Автол жить без них не мог. И сейчас у него было явное настроение к спектаклю. Не, я, как всякий нормальный мальчик, тоже любил, чтобы в моем присутствии над кем-нибудь издевались и глумились, но только в меру.
А Автол меры почти никогда не блюл. Необуздан был.
– Так, Лариса, выйди, пожалуйста, вперед, – сказал Автол елейно и указал пальцем, куда именно следует выйти.
– Аверьян Анатольевич! – попыталась заступиться Зайончковская. – Она же не знала...
– Зайончковская. – Автол прострелил старосту взглядом. – Ты иногда ездишь в муниципальном транспорте? Там на стенах висят такие таблички: «Отсутствие разменной монеты не дает права на бесплатный проезд»...
– Я в автобусах езжу, – ответила Зайончковская. – И таких табличек там нет. А если человек не знал...
– На твое личное мнение мне плевать, – зевнул Автол. – А у кого-то, видимо, в ушах бананы. Я сказал, выйти вот сюда!
Автол сделал свирепый жест пальцем. Лара вышла.
– Ты что, девочка, – спросил Автол, – не знаешь, что у нас тут существуют некие... ПРАВИЛА?!!
Слово «правила» Автол проорал. Шеренга вздрогнула.
– Посмотри на своих товарищей! Они одеты как полагается! А ты? Ты похожа на чучело!
И Автол заорал, как могут орать только физкультурники:
– Дура!!!
Вера Халиулина подпрыгнула.
– Аверьян Анатольевич! – покраснела староста Зайончковская. – Я думаю...
– Мне плевать на то, что ты думаешь! А ты дура! – снова крикнул Автол Ларе.
Я испугался, что сейчас Лара покраснеет, или заплачет, или грохнется в обморок (прецеденты были). Но ничего подобного не произошло. Новенькая стояла перед физруком как ни в чем не бывало. Немного со скучным видом. Видимо, вопли на нее не действовали.
– А это что? – Автол перешел на вкрадчивый голос. – Это что у тебя?
Автол указал пальцем на солнечные очки Лары.
– Аверьян Анатольевич! – Зайончковская достигла уже помидорной красноты. – Я же вам говорю, она не знала...
Автол остановил старосту властным движением руки.
– Сними очки, – сказал он. – Очки запрещены.
Лара не прореагировала никак. Просто стояла и смотрела в пол.
– Ну, как знаешь... – Автол шагнул к новенькой.
– Аверьян Анатольевич! – пискнула Зайончковская.
Но Автол ее не услышал.
И произошло странное. Автол выбросил руку, стремясь подцепить очки натруженными в целлюлозной промышленности пальцами. Но очков под пальцами не оказалось, Автол потерял равновесие и плюхнулся на пол.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
