Первые капли дождя ударили о землю, и все полезли под пленку. В следующий миг дождь хлынул сплошной стеной. Асе со Светой только и оставалось, что вместе со всеми беспомощно наблюдать, как вода смывает в реку остатки их пикника. Одноразовую посуду, хлеб и оставшуюся случайно недоеденной колбаску. С собой молодые люди успели захватить только вино и водку и тут же принялись деловито их распивать.
– Налейте и нам с Асей, – подала голос Света. В ответ на укоризненный взгляд жениха она развела руками: – Холодно же!
В самом деле холодало стремительно. Только что светило солнце, стояла сильная жара, было душно. А теперь сырость охватила всех.
Выпив водки, Света немного согрелась и утихла. Она села под самым краем пленки и уныло наблюдала за струями дождя. В середине полиэтилена была прожженная кем-то во время пикника дырка, сквозь нее протекала струйка воды. Тоненькая струйка, но за несколько часов она успела основательно подмыть землю, где устроились люди. Так что они оказались в какой-то каше из жидкой грязи, камней, травы и песка.
Отовсюду капало, подтекало. Было ненамного лучше, чем под самим дождем.
Младшая дочка дяди Гоги не выдержала первой. Промокшая до нитки, она страшно замерзла.
– Папа! – взвизгнула она. – Я так больше не могу! Мне холодно. Водка кончилась. Мы с Тамарой заболеем и умрем!
– Но что я могу?
– Найди выход!
И две великовозрастные девушки залились горючими слезами. Неизвестно, как бы себя повел другой отец на его месте. Все принялись утешать его дочек, и никто не заметил, как дядя Гоги исчез. Заметили это лишь спустя полчаса.
Тамара, старшая, перестала рыдать и, обведя затуманенным взглядом своих спутников, растерянно произнесла:
– А где же папа?
Дочки вновь залились горючими слезами, беспокоясь за отца. Остальные растерянно переводили взгляд друг на друга, не зная, что предпринять.
– И куда понесло этого старого дурака?
– Может быть, отлучился по нужде?
Прошла еще четверть часа, а дядя Гоги так и не появился. Люди встревожились.
– А если ему стало плохо? – Это предположил один из парней, но остальные подняли его на смех.
– Ты не знаешь дядю Гоги! Он в этих горах родился и вырос.
Тамара всхлипнула и подтвердила:
– У дедушки, папиного папы, высоко в горах был маленький домик – сакля. Там они с бабушкой и жили до самой смерти. А папа переехал вниз, женившись на маме.
Все замолчали. Куда пошел дядя Гоги – никто не понимал. От этого им стало еще тревожнее.
– Надо идти, – наконец сказал кто-то из ребят. – Поискать его. Пусть он и хорошо знает горы, но, может быть, он упал? И теперь лежит и не может встать.
Все мужчины, кроме Давида, засобирались. Никаких накидок не было, но зачем они нужны, если все и так уже промокли до нитки? Сначала Давид обиделся, что его не берут с собой. Но Дидо серьезно, как равному, положил руку на плечо мальчика и сказал:
– Кто-то должен остаться с женщинами, чтобы охранять их.
Сказал – как отрезал.
Пришлось Давиду довольствоваться этим объяснением. Ася удивилась, что ее строптивый братишка послушался. Ей самой пришлось бы потратить много сил и, возможно, так и не добиться от Давида послушания.
– Спасибо тебе, – прошептала Ася, обращаясь к Дидо.
Тот в ответ мимолетно улыбнулся и, уходя, приобнял девушку. Асю словно окатило горячей волной. Удивительно: только что у нее буквально все поджилки тряслись от холода – и вдруг в один момент ей стало тепло!
Мужчины ушли, а женщины и Давид в тревоге строили различные предположения, одно другого страшнее.
Примерно через полчаса, когда дождь ослабел, они услышали приближающиеся голоса и различили под дождем темные силуэты.
– Несут!
Тамара выскочила из укрытия и бросилась к отцу, которого несли четверо парней:
– Ему плохо?
Она могла бы и не спрашивать. Голова дяди Гоги была откинута назад. С его безучастного лица струйками стекала вода вперемешку с кровью, сочившейся из-под волос.
– Он ранен?
Никто не произнес ни звука. У Аси тоскливо заныло сердце от этого недоброго молчания.
– Что? – спросила она у Дидо, когда тот вошел. – Что с дядей Гоги?
– Он мертв.
Ася едва удержалась от крика, прижала ко рту руку, расширившимися от охватившего ее ужаса глазами уставилась на труп.
– Что с ним случилось?
– Не знаем. Мы с Костасом нашли его в таком состоянии на берегу реки.
Костас, высокий черноволосый парень с внешностью типичного грека с древних мозаик, кивнул головой:
– Да, он лежал среди камней. Наверное, поскользнулся. Упал, ударился головой и…
Он не договорил: до Тамары дошла наконец страшная правда. Упав на колени прямо в жидкую грязь, она страшно завыла.
– Тамара! Перестань!
Но девушка и не думала униматься. Страшно причитая, она принялась рвать на себе волосы и царапать лицо ногтями.
– Это я! – рыдала она. – Я одна виновата! Это я уговорила папу пойти с нами в горы! Он бы никогда не оставил нас одних! Мы обе виноваты! – И ударив себя кулаками в грудь, Тамара закричала: – Будь проклят тот час, когда я заикнулась папе про этот поход!
Убедившись, что успокоить Тамару не удастся, ребята отошли немного в сторону, оставив сестер возле тела. Предстояло принять нелегкое решение: что же теперь делать?
– Путь домой отрезан, – сказал Дидо. – Там, где мы прошли, сплошной поток из грязи и камней.
– Надо позвонить! – выкрикнул кто-то.
Предложение это вызвало только усмешки.
Высоко в горах можно было связаться только с помощью рации, а ее никто с собой не захватил.
– Придется ждать, пока стихнет дождь.
Ася непроизвольно ахнула:
– Как ждать? Рядом с трупом?! Может быть, послать гонца в деревню?
– Я же тебе объясняю – в горах не пройти, – вздохнул Дидо.
Ася задумалась. Был уже поздний вечер. Ясно, что ночью они ничего предпринять не смогут. Но когда рассветет и дождь, надо надеяться, стихнет, может быть, за ними вышлют спасательную экспедицию?
– Если они утром пройдут, мы тоже к тому времени сумеем, – возразил ей Василий. – Так что нечего на кого-то надеяться. Справимся сами.
Он подошел к безутешно рыдавшей Тамаре. Но вовсе не девушка его интересовала. Василий долго разглядывал труп ее отца, на его лице отражалось все большее смятение. Наконец он поднялся с колен, потрепал Тамару по плечу:
– Держись!
