— Вероятнее всего, нет. В понедельник нас внесут в список.
— Можете записываться куда угодно — это еще не значит, что вам удастся продать его!
— Возможно, что и не сразу, а месяца через два-три. Но это все равно произойдет.
Он напрягся.
Она резко отодвинула его в сторону — вместе с этим его колдовским запахом одеколона. Надо немедленно уносить ноги отсюда, подальше бежать от собственного раздражения на его поступки, от совершенно непоследовательной и нелогичной реакции тела. Этот мужчина все больше завладевал ее мыслями и чувствами.
Глава 5
— Крыша протекала хоть раз за то время, пока вы здесь? — спросил Ной в пятницу.
Он трудился над формуляром для фирмы по недвижимости. Дело осложнялось тем, что он никак не мог сосредоточиться. Всякий раз, поднимая глаза на Фрэнси, он вспоминал, как держал ее в своих объятиях. Усложняло жизнь и то, что Анджела и Пол Пикар стали относиться к нему, словно он был… их сыном. Пол последовал его совету и купил не просто компьютер, а еще и принтер, сканер и модем. И Ной с удовольствием собрал ему все это в систему, попутно объяснив, как пользоваться новым приобретением. Это напомнило ему далекое прошлое — когда-то к нему так же относился мужчина, который ухаживал за его матерью. Ной тогда надеялся, что у него появится отчим. Однако матери устроили контракт в другом городе, а этот человек не поехал с ними. С тех пор Ной никогда не слышал о нем.
— За то время, пока я здесь, крыша никогда не причиняла хлопот, — ответила Фрэнси, вновь привлекая к себе его внимание.
Она нахмурилась, и он понял, о чем она думает. Считает, что они с Брентом одного поля ягода; только того волнует слава, а Ноя деньги. Но это абсолютная неправда. Его волновало будущее его компании. И еще он был убежден, что деньги могут облегчить жизнь людям, если уж не принести им счастье. Будь у него средства, ему, вероятно, удалось бы вылечить мать от алкоголизма. И она осталась бы жива.
— Что там дальше?
— Водопровод, — ответил Ной. — Были какие-нибудь сложности с душевыми и кухней?
— Нет. — Когда Ной оторвался от формуляра и поднял на нее глаза, она словно прочла в них воспоминание о сценке в квартире над гаражом. Глаза его потемнели… Значит, он тоже не забыл… Она поспешно перевела взгляд на его руки и заметила искривленный средний палец на правой руке.
— Я прищемил его дверцей автомобиля.
— Господи, от вас ничто не ускользает, да?
— Стараюсь. Тогда я готов к любым превратностям судьбы.
— Всегда?
Он вздохнул:
— Нет, к сожалению. Иногда от меня ускользает даже то, что происходит под самым носом. — Глаза его при этом таинственно мерцали зелеными глубинами.
— Вы имеете в виду нечто конкретное?
— Да.
— Но не собираетесь посвящать меня в это?
— Нет.
Ее это разозлило. Она простодушно выкладывает ему всю подноготную, а он вечно настороже.
— Вы вообще-то делитесь с кем-нибудь своей личной жизнью?
— С чего вы взяли, что она у меня есть?
— Но наверняка у вас есть друзья, люди, которые вам небезразличны.
— Их немного. Вы ведь знаете, что большую часть времени я провожу в дороге. В Ричмонде, на моей основной базе, я бываю от силы месяц — три или четыре раза в год. Когда хочу отдохнуть, просто останавливаюсь где-нибудь на уик-энд.
— И как вы выносите такую жизнь? Я так и не привыкла к постоянным разъездам, к жизни на колесах. А вот Бренту нравилось… Я же тосковала по семье.
— Когда вы впервые покинули дом?
— Мне исполнилось пятнадцать. Тренер увидела меня на региональных соревнованиях и сказала родителям, что сможет сделать из меня чемпионку. Так я и переехала к ней в Бостон.
Он отложил ручку.
— Наверное, ваши родители очень переживали.
— Да, разумеется. Но они желали мне успеха. Иногда мне кажется, что мама хотела этого куда больше, чем я. Мне-то просто хотелось кататься. А она мечтала увидеть меня олимпийской чемпионкой.
— А когда на сцене появился Макинтош?
— Мне тогда было восемнадцать. Трудно поверить, но мы прокатались вместе целых шесть лет.
— Он заменил вам семью.
Снова эта потрясающая интуиция. Она даже перестала удивляться.
— Да. Я полностью зависела от него. Больше я такой ошибки не допущу.
— Мне тоже тяжело зависеть от других, — сознался Ной. — Ведь тебя могут предать.
— Вот именно. — Между ними возникло взаимопонимание. Брент предал ее. А кто подвел Ноя? Его мать? Крэг? Женщина? Сердце Фрэнси затрепыхалось от волнения. Было ужасно думать о другой женщине. — Вы когда-нибудь были женаты?
Ной изумился:
— Нет… С моим образом жизни это вряд ли честно по отношению к женщине.
— А вы не собираетесь как-то изменить его?
— Только не в ближайшем будущем.
Ну что ж, все предельно ясно. В планах Ноя не значилось устройство семейного гнезда. И как только это пришло ей в голову? Потому что она-то об устройстве своей семьи начала задумываться. Но ее собственное будущее так туманно.
После небольшого перерыва на ужин Ной осматривал мастерскую и слушал рассуждения Чарли о достоинствах и недостатках новых роликов. И тут раздался плач ребенка. Чарли, лицо которого сплошь бороздили морщины, добавил к ним еще с десяток и сказал:
— Кому это взбрело в голову притащить сюда младенца? Глядишь, Фрэнси скоро заговорит о необходимости штата нянек.
Ной улыбнулся в ответ, потому что ему пришло на ум то же самое.
— Пойду-ка узнаю, в чем там дело, чтобы упредить новые расходы.
Он пошел на звук и вскоре оказался в комнатушке рядом с баром. Фрэнси называла ее многоцелевой: ее действительно использовали по-разному — здесь отмечали дни рождения сотрудников, проводили собрания персонала. На желтых стенах висели огромные пестрые шары самой разнообразной формы. Ими украшали каток во время праздников. Дверь была открыта, и Ной заглянул внутрь.
Фрэнси, Джина и их братья сидели вокруг стола. Один из мужчин — Ной вспомнил, что это Винс, — пытался успокоить плачущую девчушку. Фрэнси взяла ее у брата и начала качать, поглаживать по головке, что-то шептала на ушко — все напрасно.
— Если она не поспала днем — все, никому не даст покоя, — проворчал Винс.
Ной вошел в комнату.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Разве что у вас есть волшебная палочка, чтобы успокоить эту плаксу, — недовольно буркнула Джина.
