Подняв голову, девушка заглянула прямо ему в глаза. Нэш, не отрываясь, смотрел на нее.
— Я никогда никого не любила так, как тебя. Но десять лет — слишком долгий срок, чтобы помнить о старой любви. Когда я увидела тебя, мне захотелось убежать.
— Я знаю.
— И я должна была убежать.
— Но это не помогло бы ни тебе, ни мне. — Тепло ее тела, так близко от него, непередаваемое чувство, которое он испытал, когда пальцы Феникс коснулись его губ, вызвали новую волну желания, прокатившуюся по телу Нэша.
— Я не помню, что говорила тебе тогда. Помню только, что я чувствовала в тот момент. Помню, как обходила дом, но ничего не видела. Слишком уж ярко вспомнилась мне вся боль, которую я пережила, все страдания восемнадцати лет. Вспомнилась старая любовь. Это было самое замечательное воспоминание из всего, что со мной случалось. Самое восхитительное и самое страшное. Я жила мыслями о тебе. Только о тебе и могла думать, а каждая проведенная вдали от тебя минута казалась вечностью, адом. Видишь? Я хорошо это помню. В те три короткие недели, что мы друг друга знали, вся моя жизнь изменилась. А точнее — полетела к черту. Я никогда не переставала любить тебя, но… — добавила она почти шепотом, глядя на его губы.
— …но чем это все кончится? Куда нас заведет? Я тоже не знаю.
— И я не знаю, могу ли доверять тебе, — прибавила Фэникс.
— Мне было тогда двадцать пять, Феникс, — возразил он мягко. — Уже совсем не мальчик. Мне хотелось многого. Всего и сразу. И когда представился шанс поехать поработать в Соединенные Штаты…
— …ты не колебался.
— Нет, в том-то и дело. Я колебался, Феникс. Мне очень не хотелось оставлять тебя. Это было так же тяжело, как расстаться с жизнью.
— Но деньги и здравый смысл, конечно, возобладали, — устало произнесла она.
— Да, — честно признался Нэш. — Потому что я пришел к заключению, что ничего у нас не выйдет. Если бы я не уехал, то вскоре бы начал об этом сожалеть, винить тебя. Если бы ты не уехала, не поступила в университет, то начала бы винить меня в этом. Как бы мне хотелось, чтобы мы встретились только сейчас, в первый раз…
Она грустно улыбнулась, проводя кончиками пальцев по его щеке.
— Ты всегда был таким. Принципиальный, практичный, честный до отвращения. Логика должна всегда быть над эмоциями. Тебе ведь даже ни капельки не стыдно, правда?
— Стыдно? — Нэш искренне удивился такой постановке вопроса. — Нет, не стыдно. Только жаль, что тогда я не поступил иначе.
— Но ты даже не сделал попытки увидеться со мной снова. Почему? Если, как ты сам сказал, твои чувства ко мне были настоящими, так почему же ты не позвонил мне, не написал, в конце концов, когда я закончила университет?
— Сам не знаю. И что бы я сейчас ни говорил, все будет звучать как жалкое оправдание. Может, моему поступку и были оправдания. Голодный молодой человек, который пока не нашел своего места в жизни. Думаю, что я почти убедил себя, будто мои чувства к тебе — ненастоящие. И что я еще встречу женщину, которую полюблю ничуть не меньше. Может быть, еще я не хотел терять своих иллюзий. Мне хотелось сохранить тебя в памяти тем совершенством, каким ты мне запомнилась. Если ты изменилась, а учеба в университете всегда меняет людей, то… сама понимаешь. Но когда я увидел статью о тебе…
— …ты подумал, что это судьба? — усмехнулась Феникс.
— Ммм.
— Я уже не такая, как раньше, Нэш. Не та наивная девочка с романтическими представлениями о жизни. Я выросла.
— И это я тоже знаю.
— Возможно, теперь пора выбросить из головы давние глупости. Пускай на этом все закончится.
— Может быть. — Но Нэш ни на секунду не поверил в это. И знал, что и Феникс сама не верит тому, что говорит.
Их серьезный разговор был прерван громким урчанием в желудке Феникс, напоминавшим, что пора ужинать. Нэш улыбнулся:
— Теперь ты готова к принятию пищи?
Феникс улыбнулась, но ее улыбка выглядела скорее грустной.
— Практичный Нэш… Помоги мне привести себя в порядок, — попросила она.
В ответ Нэш поцеловал кончик ее носа. Повернув ее спиной к себе, он поднял матроску, сопротивляясь желанию снова коснуться ее груди, помог надеть и застегнуть лифчик. Натянув на Феникс блузку, он обвил ее руками и поцеловал в шею, безуспешно пытаясь снова не потерять голову. Но больше всего ему хотелось бы знать, что же на самом деле тревожит его любимую.
Пока они шли назад, к кафе, Феникс собрала волосы и отцепила заколку с ворота его рубашки, чтобы вернуть прическе прежний вид.
Все ее тело казалось натянутым как струна. Нэш и сам ощущал напряжение в каждой мышце, в каждой клетке своего тела.
На этот раз он провел девушку внутрь кафе и выбрал самый темный угол. Принеся свежие напитки и сделав заказ, он вернулся и сел рядом — так, что их плечи соприкасались, а его бедро как бы случайно коснулось ее ноги. Феникс бездумно вертела в руках зубочистку.
В кафе было еще несколько посетителей — пожилая пара и небольшая компания молодежи, сидевшая в дальнем конце зала, — но никто не мог их побеспокоить. Не сводя глаз с задумчивого лица девушки, положив руки на край стола, Нэш тихонько сказал:
— Я хочу тебя. — Зубочистка в руках Феникс вдруг переломилась пополам с сухим щелчком. Забрав у нее обе половинки, Нэш сжал ее руки ладонями. — С того самого момента, как ты вышла вчера из машины, я не могу думать ни о чем другом.
Подняв ее ладонь к своим губам, он легонько поцеловал кончики ее пальцев.
— Я хочу быть с тобой. Не выпускать тебя из объятий. Любить тебя, говорить с тобой. Хочу, чтобы ты смеялась. Останься со мной сегодня ночью!
Дыхание у Феникс перехватило, а затем она задышала снова, ее грудь высоко поднималась. Свободная рука конвульсивно сжалась, собирая скатерть на столе мелкими складками.
— Позволь мне сделать все, что надо было сделать еще десять лет назад.
Официантка принесла заказ, прервав их разговор, но Нэш взглянул на нее так, что та поспешно удалилась.
Феникс улыбнулась дрожащими губами, и только.
Выпустив ее руку, Нэш поставил перед ней тарелку, протянул вилку и нож и одобрительно осмотрел принесенную лазанью. Он начал есть, посматривая краем глаза на Феникс, чтобы та не забывала о своей порции.
— Боишься? — спросил Нэш, и ее губы сложились в задорную ухмылку.
— Я просто в ужасе.
— Но покорилась неумолимой судьбе?
Девушка вздохнула с притворной покорностью и положила вилку.
— Я не могу есть.
— Да и я тоже. — Оставив свой наполовину съеденный ужин, Нэш поднялся. — Мне надо сделать несколько звонков, а я оставил свой мобильный телефон в поместье. Не уходи без меня.
